class="z1" alt="" src="images/i_005.jpg"/>
Мы все молча волочили ноги, чтобы присоединиться к очереди в главном зале. Если посмотреть со стороны, я молчала, но в моей голове звучал целый хор, выводивший во всю мощь лёгких: «ДЖЕЙМИ ЗДЕ-Е-ЕСЬ!» Мне более двухсот лет, и мой словарный запас заставил бы Шекспира плакать от зависти, но в эту минуту у меня не было слов, чтобы описать свои чувства. Я то и дело поглядывала на Джейми и прикасалась к нему, чтобы убедиться, что он настоящий, а не плод моего жестокого воображения. Мои лапы проворно перескакивали с левого плеча Джейми на правое, потом макушку, потом на шею, а он смеялся и говорил: «Ох, Кай», – и моё сердце замирало, переполненное всеми мыслимыми эмоциями. Я была настолько поглощена присутствием Джейми, что едва чувствовала мысли Тео через нашу ментальную связь. С внезапным чувством вины я посмотрела на Тео. Похоже, он был в таком же эмоциональном смятении, как и я, и я почувствовала себя ещё более… ну, смятённой.
На экране был номер 98 129. Видимо, придётся ещё немного подождать, прежде чем настанет черёд Джейми. Мы прошли мимо ширмы с вулканом, нашли свободную скамью и безмолвно опустились на неё, слишком напряжённые, чтобы вести разговоры.
Я перевела взгляд на переднюю часть зала суда, где король Циньгуан-ван встал, чтобы вынести приговор душе, и что-то сродни страху наэлектризовало мою шерсть, подняв её дыбом[53]. Сяохуа вечно талдычила о том, что она божественное существо, и формально так оно и было, но есть мелкие божественные существа вроде неё, а есть настоящие божественные существа вроде короля Диюя. Смотреть на него – как смотреть прямо на солнце. Ци Циньгуан-вана был настолько силён, что я чувствовала, как моя кожа трескается, а внутренности медленно тают, пытаясь слиться с его великолепным ци. Рядом со мной Сяохуа склонила голову и отвела глаза: видимо, его блистательность чрезмерна и для неё.
К счастью, человеческие глаза не так чувствительны, как наши, поэтому дети без проблем смотрели прямо на Циньгуан-вана. Но хотя они не видели ослепительного сияния его ауры, король Циньгуан-ван всё равно являл собой полу-дивное, полу-жуткое зрелище. Во-первых, он был вдвое крупнее обычного взрослого человека и восседал на большом помосте, возвышаясь над нами, будто небольшая гора. Во-вторых… да и огроменных размеров довольно, правда? А если нет, то вот тебе «во-вторых»: он смотрел на стоящую перед ним душу с очень суровым выражением лица, его кустистые брови были сложены буквой «Л». Будучи судьёй человеческих душ, он провёл целую вечность, упражняясь в суровости.
Душа упала на колени; вы, люди, делаете это инстинктивно. Мышцы в ваших ногах превращаются в воду, кишечник крутит, и ваш примитивный мозг рептилии[54] кричит: «НА КОЛЕНИ!»
– Янжо, ты истратил своё драгоценное время в мире людей на одни лишь дурные поступки, – прогремел король Циньгуан-ван, его голос раскатист, как гром, и глубок, как скрежет камня, когда массы земли врезаются друг в друга. – Твоя компания эксплуатировала своих сотрудников и сбрасывала тонны токсичных отходов в реки, отравляя питьевую воду для тысяч людей. Что ты можешь сказать в своё оправдание?
Душа приметно задрожала:
– Пожалуйста, ваша честь, я не знал…
– Ты утверждаешь, что не знал? Я могу заглянуть в самое твоё сердце. Мне ведомо, что ты прекрасно осознавал, что делаешь. – К моему удивлению, в голосе короля Циньгуан-вана появилась нотка грусти. – Янжо, я не с лёгкостью выношу приговоры. Но твои грехи тяжки, и тебе предстоит выучить ценный урок. Стража, отведите его ко двору короля Бяньчэн-вана.
Стоявшая рядом с Тео Намита издала слабый вздох.
– Что? – прошептал Тео.
– Король Бьянчэн-ван правит Шестым двором ада, – шепнула Намита. – Там наказывают тех, кто нарушил законы… их бросают на дерево с ножами, торчащими, как шипы.
Тео явно сделалось дурно.
Душа завопила, когда два стражника-демона повели его прочь:
– Пожалуйста, ваша честь, я могу заплатить вам! Любую сумму, сколько пожелаете!
Король Циньгуан-ван засмеялся, и это нельзя было назвать приятным звуком:
– Ты знаешь, почему король Яньло был понижен до Пятого судилища ада?
Демон-стражник замер на месте, а душа выжидающе смотрела на короля Циньгуан-вана.
– Потому что Нефритовый император[55] счёл его слишком милосердным. Он, видишь ли, неравнодушен к смертным. У меня нет такой слабости, и поэтому я способен судить хорошо. Руководствуясь справедливостью, а не милосердием.
Номер на экране сменился.
– Следующий! – крикнул герольд.
– Ну, располагайтесь, – пробормотала я. – Нам предстоит весьма долгое ожидание…
В этот момент открылась боковая дверь, и в зал вошли несколько фигур. Никто не обратил на них внимания, кроме меня. Что-то меня зацепило. Зал суда был освещён слишком тускло, чтобы я могла четко разглядеть вошедших. Один из них проговорил:
– Ты видишь её?
От этого голоса у меня скисло всё внутри и сжалось сердце. Голос моего извечного заклятого врага. И если этот голос здесь, то другой непременно раздастся следом. И только я об этом подумала, как прозвучал второй голос:
– Ты можешь её высмотреть?
– Я уже сказал это, брат, – пробурчал первый голос.
– Двое лучше одного, брат, – возразил второй.
И наконец они вышли на свет с самодовольными ухмылками на своих глупых ненавистных мордах. Мои губы сами собой поползли вверх, обнажая клыки, ибо передо мной стояли мои мучители, два существа, с дьявольским упорством добивающиеся моей погибели. Воловья башка и Лошадиная морда.
– Я чую её вон там!
Я подскочила, все мои мышцы напряглись, но времени прятаться не было: они шли прямо к нам. Остальные души подняли глаза, но едва увидев жуткое явление Воловьей башки и Лошадиной морды, поспешили опустить головы. Сразу ясно, что с этими двумя лучше не связываться.
– Что происходит? – спросил Джейми.
Когда Воловья башка и Лошадиная морда приблизились к нам, дети сбились вместе, оробев перед их пугающим зверским обликом. Мои хвосты дёрнулись вверх, и я заставила себя непринуждённо ими взмахнуть, говоря:
– О, привет, Воловья башка и Лошадиная морда. Не ожидала встретить вас здесь.
– Я же просил тебя не называть меня так! – проревел Лошадиная морда.
– Это твоё имя, – пробормотала я. Возможно, неразумно вести себя так легкомысленно в судилище короля Циньгуан-вана, но было в этой парочке нечто такое[56], от чего мне хотелось довести их до белого каления.
– Да, но ты произносишь его как оскорбление! – рявкнул Лошадиная морда.
Что-то пролетело вокруг Лошадиной морды и Воловьей башки, жужжа, как назойливая муха. Оно остановилось рядом с Лошадиной мордой. Это был маленький чертёнок. Я вдруг поняла, что это Горошек.
– Вот они! – затрещал Горошек. – Я же
