эта любовь!» — вспомнилась мне его фраза. После этих слов я подумала тогда почему-то о колдовстве. А когда палач буквально навязывал мне свою ведьмовскую мазь, то я прямо сказала ему о том, что никогда не воспользуюсь ничем колдовским. Особенно после того, что ведьмы сделали с его лицом… Тогда он не стал разубеждать меня в этом. Значит, я оказалась права, и это сделала с ним ведьма!
Неожиданно мне становится до такой степени жутко, что я перестаю дышать…
Интересно, у меня это от того, что я вижу сейчас его нос, который словно один бесформенный рубец, и который человеческим-то сложно назвать? Или от того, что Чудовище тоже сейчас на меня смотрит? Ведь его глаза, оказывается, открыты, и я только сейчас это замечаю!!
— Что, ожидала увидеть красавца короля? Сожалею, но я это не он. — Не торопясь, палач надевает на себя свой мешок, а следом за ним и маску. Я же стою как парализованная. — Даниэла, неужели ты думаешь, что Гарольд Дегуртуазе стал бы разыгрывать ради тебя такой спектакль? Тем более, он не стал бы жениться на инфанте-нищенке, от которой отрекся даже отец!
— Я просто хотела… — обескураженно мямлю я и замолкаю, не зная, что и сказать.
— Ну и… что ты хотела, Даниэла?! Неужели даже здесь я не могу снять с себя этот проклятый мешок?!
— Я же не думала, что…
— А ты, вообще, когда-нибудь думаешь, Даниэла? Ты решила, что я таскаю эту маску для загадочности?!
— Нет. Просто… ты мне постоянно лжешь.
— Опять это твое «просто»! И кто бы говорил о лжи, ты тоже, Даниэла, далеко не всегда со мной честна… — Голос палача звучит необычно сухо. В нем уже нет той волнующей для меня нотки, которая заставляла мое сердце трепетать. — Может, тогда перестанем друг другу врать, и начнем прямо сейчас? Отныне я не стану скрывать от тебя свое истинное лицо, будешь теперь изо дня в день на меня любоваться!
К моему ужасу Чудовище срывает с себя мешок вместе с маской и со злостью отбрасывает их в сторону. После чего его рука тянется к керосиновой лампе…
— Нет!! — вскрикиваю я непроизвольно и тут же замолкаю.
Я готова сейчас провалиться сквозь землю за свою несдержанность и бестактность, но я настолько этого испугалась… Но слово не воробей, здесь уже ничего не исправишь.
— Это почему же? Я же твой муж, и у нас не должно быть никаких тайн, — издевательски мягким тоном заявляет мне палач. — А может, я все не так понял, и ты для другого пожаловала ко мне в спальню среди ночи? Все-таки, я твой муж, а ты уже знакома с мужскими ласками…
Здесь мои нервы не выдерживают, и я бросаюсь к двери. Но в темноте спотыкаюсь о порог и унизительно падаю. Но тут же в горечах вскакиваю на ноги и бегу по коридору в свою комнату.
Как и следовало ожидать, этой ночью я так и не заснула по-человечески. Те моменты, когда я словно бы проваливалась в какое-то забытье, сопровождающиеся кошмарами, не в счет. В них моя память преподносила мне одно воспоминание хуже другого, где обязательно появлялся палач. И тогда я просыпалась вся в холодном поту, а в мозгу все еще звучал мягкий голос Чудовища: «Я буду твоим кошмаром, Даниэла».
Теперь я как никогда понимала, что ему это сделать проще простого. Для этого ему совсем не нужно меня запугивать. Он может всего лишь не надеть на себя свой мешок с маской, а все остальное сделает его ужасающая внешность.
Я опять вспомнила его обезображенное келоидными рубцами лицо и невольно вздрогнула…
Встала я под утро с тяжелой головой и припухшим от слез глазами. Ведь сколько бы я не крепилась, но последние события выбили меня из колеи. Зато я лишний раз убедилась в том, что мой муж на самом деле чудовище во всех смыслах. Также я поняла, что мечтать нужно лишь о том, что действительно может произойти в твоей жизни.
Фантазии фантазиями, а от реальности не нужно отрываться. Так что о Гарольде можно забыть раз и навсегда…
Как ни странно, но палач не появился ни вечером, ни на следующий день. Вместо него приехала портниха и привезла мне целый сундук тонкого нижнего белья и другие мелочи, приятные любой даме, вроде оригинальных шпилек и лент для волос. Также она сняла с меня мерки и даже спросила, какой у меня любимый цвет… Сначала я даже не поверила в происходящее и подумала, что это какая-то ошибка. Но женщина разубедила меня в этом, сказав, что кортес Алькаде лично сделал этот заказ.
После неё пожаловал стекольщик и заменил в доме все разбитые окна. Затем приехал плотник, на повозке которого лежала большая связка свежеструганных досок для полов… А когда перед домом появились носильщики, которые начали сгружать с огромного грузового фургона на колесах всевозможную мебель и заносить её в дом, я поняла, что все это происходит наяву. В конце концов, не могли же все они сойти с ума!
Странно, а как же нехватка денег, на которую мне не так давно жаловался Таддеус? Получается, он мне постоянно морочил голову, и на самом деле он далеко не беден?! Или он так разбогател совсем недавно?
У меня промелькнула догадка, и я пулей помчалась в комнату своего Чудовища. И я осмотрела там все, начиная с письменного стола и кончая его личными вещами.
Как и следовало ожидать, браслетик, который мне подарила халла, я так и не нашла. Зато я обнаружила там массивный сейф, которого раньше здесь точно не было. И который, понятное дело, оказался закрытым.
Неужели он продал мой браслет?! Да как он посмел?
Решив, что спрошу его об этом сразу, как только палач соизволит сюда заявиться, я отправляюсь наводить в доме порядок. Благо сейчас мне этим приятно заниматься, потому что обстановка здесь уже не напоминает дешевый постоялый двор…
Через несколько дней спокойной и одинокой жизни в пустом доме я окончательно понимаю, что палачу просто неудобно сюда возвращаться. Возможно даже, ему передо мной стыдно. Если, конечно, он знает, что это такое. Но в одном я точно уверена: палач не планировал показывать мне свое истинное лицо. Поэтому сейчас он, скорее всего, жалеет о случившемся…
От таких мыслей во мне даже начинает просыпаться к нему жалость.
Как ни крути, а такого даже врагу не пожалеешь. Представляю, какую боль он тогда перенес! К тому же, с его лицом это сотворил далеко не
