Лукия искренне надеялась хоть на какую-то подсказку – и она видела, в каком отчаянии Альда. Телепатка не говорила об этом, ни на что не жаловалась, однако в беседах она не участвовала, да и вряд ли вообще слышала, что они там обсуждают. Альда, напряженная до предела, смертельно бледная, методично осматривала немногочисленные архивы, оставленные экспедицией.
Лукия уже знала, что это бесполезно. Бросают только те данные, цена которых невелика, их дороже перевозить куда-то. Что вообще можно было найти на станции? Только материалы, собранные учеными, и то при большой удаче! А другого следа просто нет, тупик какой-то… На осмотр одного жилого блока уйдет не больше половины земных суток. После этого Альде придется признать правду: Шидонай потерян навсегда.
Однако от этой правды можно было отвернуться, пока Матео запускал единственный полноценный компьютер, оставленный экспедицией.
– В архивах ничего нет, – тихо сказала Альда. – Только то, что на станции можно увидеть своими глазами… Вот открытие: ничего не изменилось! Как была разруха, так и осталась.
– Да, ради этого стоило переться на край света! – закатила глаза Янга. – Может, уже полетим? Все понимают, что в этом компьютере нет ничего, кроме экспедиционного фонда порнографии и игры в пасьянс! Сколько можно рисковать жизнями, чтобы впечатлить дочку босса?
Судя по наглому виду, Янга снова нарывалась на неприятности. Однако Альда промолчала, ей сейчас было не до мелких ссор, телепатка слишком хорошо понимала: хилер права если не по форме, то по сути. А Лукии следовало отдать приказ о прекращении миссии, любой хороший капитан поступил бы так, но она просто не решалась…
Когда казалось, что все потеряно, положение спас тот, от кого этого меньше всего ожидали: Кай Ателлир.
– Может, сейчас тут ничего и нет, – задумчиво произнес он. – Но кое-что интересное, похоже, было!
Он опустился на одно колено у стены и теперь рассматривал обрывки каких-то кабелей, торчащих оттуда. Лукия не знала их назначение, они не были частью стандартного оборудования. Но то, что квалифицированный механик их распознал, не удивляло.
– Что это? – уточнила капитан.
– Следы исследовательского архива – причем крупного! Эти поделки, что тут валяются, бросили для отвода глаз. Все по-настоящему ценное было в этой малышке!
– Или не было, – возразил Северин. – Понятно, что они изначально притащили с собой архив, они не могли знать, что катаются зря. Мы вот тоже не знали. Но как привезли, так и увезли, некоторые игрушки не бросают, ценник великоват.
– Так могло быть, – согласился Кай. – А было в итоге иначе. Судя по состоянию проводов, архив активно использовался. Туда накачали чертову тучу данных, и это вряд ли информация о том, что кому-то из лаборантов ногу отгрызли!
– Нам нужен этот архив! – оживилась Альда. – Если что-то про Шидонай и сохранилось, то только там!
Она предсказуемо сосредоточилась на сути миссии, а вот Лукия думала о другом. Похоже, Кай прав во всем – в том числе и том, что экспедиция старалась создать видимость неудачи. Здесь оставили немало оборудования, чтобы убедить любых возможных последователей: «Артемида» была пустышкой с самого начала.
Но для отвода глаз одних лишь архивов было вполне достаточно. Компьютер, с которым возился Матео, относился к дорогим и сложным, он даже не включился сразу, пришлось ломать пароль. Это было послание для тех, кто окажется более настойчивым и не удовлетворится изучением архивов.
А для тех, кто не купился на обманку, оставляют ловушку.
– Сибри! – крикнула Лукия. – Отставить, не включайте компьютер!
Но было уже поздно. В этот момент Матео, давно возившийся с кодом, наконец ввел команду – и оказалось, что капитан угадала верно. В единственном жилом блоке полыхнуло разрушительное пламя взрыва, поглощающее все вокруг.
Глава 4
Молнии и пламя во многом похожи – но куда больше между ними отличий. Ощутить это по-настоящему способны лишь электрокинетики, никакие другие специальные способности не сравнятся с этой уникальной связью. Причем даже без таланта к пирокинезу электрокинетики могут ощущать огонь без единого шанса повлиять на него. Так простой человек смотрит на притаившегося в листве тигра, которого никто больше не замечает.
Ну а пирокинетик похож на дрессировщика, который тигра приручает. Это трудно, куда сложнее, чем управление электричеством. Поэтому пирокинез и считается вторичной способностью, он крайне редко встречается в чистом виде. А еще он предполагает грандиозную нагрузку на тело, и чем совершенней контроль, тем больше будет удар.
Матео обо всем этом знал, он давно привык. Не привык бы – не забрался бы так высоко в иерархии. Он научился чувствовать ту плату, которую приходится отдавать природе за свои способности.
Минимальное применение дара он вообще не ощущал, электрокинетику такого уровня молнией ударить – все равно что свистнуть. Но чем больше энергии он призывал, тем сложнее ему становилось. Мышцы предельно напрягались, потом напряжение переходило в боль. Внутри как будто жар появлялся, неприятный, пугающий. Казалось, что на него опускается грандиозный груз, который Матео не способен удержать, но он всегда справлялся. Даже когда начинала кружиться голова, тело будто кололи гигантскими иглами, а в глазах и носу лопались мелкие сосуды, заливая лицо кровью. Однако такой уровень требовался ему крайне редко, когда единственной альтернативой становилась смерть, так что приходилось терпеть.
Конечно же, он рассказал об этом Эстрид. Он ей все рассказывал – кому, если не ей? Она заинтересовалась, в ближайший выходной отвела его на полигон, заставила применить силу по максимуму, обратив в пепел грандиозные горы мусора. Матео подумывал отказаться, но в итоге все сделал, и даже не потому, что просила Эстрид, хотя отказывать ей он не любил. Просто ему самому было любопытно, что она обнаружит, он давно знал, что она не уступает способностями сильнейшим из хилеров.
– Ты играешь с огнем в буквальном смысле, – усмехнулась тогда она. – При повышенной нагрузке серьезно страдает нервная система, отсюда и боль. Лопающиеся сосуды – это почти нормально, обладатели разных способностей такое проходят. Природа обеспечила ваш дар, но не собиралась доводить его до такого уровня. Его развили отчасти искусственно, и тела не всегда справляются.
– А жар внутри? И я даже не про тот, что между нами.
– Прекрати. Тебе не идет дешевая пошлость.
Легионеры и их погибшее и дважды похороненное чувство юмора…
– Это шутка была, – вздохнул Матео.
– Неудачная шутка – та же пошлость. Жар – твое последнее предупреждение. Это не иллюзия восприятия, внутри тебя повышается температура, быстро и опасно. Как ни странно, первыми страдают кости, слишком сильно прогревается весь твой скелет. Думаю, это какая-то индивидуальная особенность. Но именно она дает тебе чуть больше времени: кости медленно горят, их повреждение не убивает тебя так, как убило бы, скажем, закипание сердца или легких.
– Я так понимаю, если я продолжу использовать силу, нагреваться они не прекратят?
– Правильно понимаешь. Я не успела толком разобраться в деталях, а повторять эксперимент мы не будем. Поэтому я не могу точно сказать, нагреваются твои органы сами по себе или от раскаленных костей.
– Слушай, ну какого черта? – возмутился Матео. – Я даже не в первой десятке! Как высшие выживают?
– Все тела разные. Кому-то проще по праву рождения, кто-то разрабатывает технику, уменьшающую нагрузку на тело – так, насколько мне известно, поступала Делия Этерион, которую в телекинезе еще никто не обошел. Я также допускаю, что номер тебе присвоен неверно. В любом случае, избегай такого риска.
– Понял, босс, буду избегать!
Он смеялся тогда – но он обещал ей честно. Матео в ту пору действительно не хотел умирать, потому что надеялся остаться с Эстрид… Но теперь, когда ее нет, сдерживаться уже не обязательно.
Впрочем, сейчас до худшего сценария было далеко. От Матео потребовалось даже не рекордное напряжение сил, а быстрая реакция. С этим у него проблем не было: что бы он ни чувствовал, он оставался военным. И когда полыхнули первые искры грандиозного взрыва, он был готов.
Он взял разрушительное пламя под контроль до того, как оно успело разнести на части единственный жилой блок станции. Ощущение
