class="p1">– Еще какая промашка, – сурово отозвался Спрут. – Продолжай.
– Есть еще пристройка-кухня – вон та дверь, в углу. Но она заперта. И вход в пристройку со двора тоже заперт. Гикфи давно не пользуется кухней, ест в трактире «Черепаха в колпаке», там дешево кормят. А верхний ярус в виде башенки – это книгохранилище. Туда вела вообще-то лестница, короткая такая. Но дом старый, лестница прогнила и однажды рухнула вместе со столбом-опорой. Гикфи пустил ее на дрова и стал копить деньги на новую лестницу. Но у него не получается. Как скопит немного, так покупает новые книги... – Фагрим запнулся и виновато поправился: – То есть покупал... я все про него как про живого...
– Дальше, – строго сказал Ларш.
– Гикфи поднимался на второй ярус по лестнице-стремянке. Вот она, – кивнул Фагрим на стоящую у стены лестницу. – А вон в потолке люк, он всегда открыт. Мы со стражником остались охранять дом. «Краб» вышел на крыльцо, а я как раз хотел осмотреть спальню. Но тут мне послышался шорох наверху, в книгохранилище. Я взял свечу – там же, в шкафчике, я знал, где у хозяина свечи. Зажег свечу от той, что горела на столе. По стремянке взобрался наверх и пошел меж полок с книгами. Тут моя свеча вдруг погасла – то ли сквозняком потянуло, то ли я ее качнул неловко... Я поспешил назад к люку. В темноте чуть в него не провалился, потому что свеча внизу тоже погасла. Я решил спуститься вниз в темноте, взять в шкафчике кремень, огниво и трутницу. Сел на край люка... да, свою свечу обронил, она где-нибудь там и валяется. Свесил ноги, стал нашаривать стремянку – а ее нет... Сейчас-то понимаю, что кто-то ее тихо передвинул. Я не удержался, сорвался вниз, ударился головой... наверное, как раз о стремянку и ударился. Потерял сознание. Очнулся – слышу твой голос...
– Ясно, – сухо отозвался Ларш. – Из твоего рассказа выходит, что убийца был в доме. Спрятался, надо полагать, в спальне. И вы с «крабом» его упустили.
Фагрим отвел глаза:
– Выходит, так. Осёл я, а не «лис». Преступник дождался, пока я полезу наверх, задул свечу, сдвинул стремянку, оглушил стражника...
– Нет. Свеча догорела сама. Убийца что-то искал – зачем бы ему делать это в темноте? Он опрокинул чашу с песком, уронил книгу... а ты, Фагрим, ничего наверху не слышал?
– Не слышал. Если моему господину угодно проверить, он может сам подняться наверх, а я тут что-нибудь уроню. Наверх звуки не очень-то долетают. Потолок каменный, толстый, а я зашел за полки с книгами.
– А что этот гад искал-то? – не удержался Сверчок. Юноша не усомнился, что замечательный командир особого десятка сумеет ответить на этот вопрос.
И Ларш оправдал его ожидания.
– Думаю, он искал вот это. – Десятник кивнул на клочок бумаги, вынутый из кулака убитого.
Фагрим аккуратно развернул бумагу. Ларш светил ему, стараясь не капнуть на находку свечным салом. Сверчок остро пожалел, что не умеет читать.
Впрочем, тут же оказалось, что все трое в равном положении.
– По-наррабански написано, – вздохнул Фагрим. – Я знаю язык, но тут оборвано поперек строк.
– И почерк беглый, неразборчивый... – вздохнул Спрут. – Ладно, возьмем его в Дом Стражи. Там света побольше, а для Даххи это родной язык, он прочитает... Ну-ка, Сверчок, беги на улицу и попробуй поймать стражников, там парни из седьмого десятка должны бродить по прибрежным улицам. Найдешь – веди их сюда, а мы с Фагримом пока осмотрим дом.
* * *
Сверчку повезло. Спустившись к морю, он услышал, как в начале Сырого переулка «крабы» переругиваются с двумя дюжими забулдыгами, которые не желали идти спать и собирались выбить ставни какой-то «рыжей стерве». Выслушав Сверчка, стражники сказали забулдыгам: «Попадетесь нам еще», оставили «рыжую стерву» с ее ставнями на произвол судьбы и поспешили на Яблоневую улицу. Там один из «крабов» повел пострадавшего товарища по десятку к лекарю, (хотя Кудни уверял, что сам дойдет, у него «котелок крепкий»). Ларш настоял на том, чтобы с ними отправился и Фагрим: все-таки ударился головой о стремянку! Второго стражника, приведенного Сверчком, оставили сторожить дом и мертвеца. А десятник, взяв с собой «лиса»-новичка, решил заглянуть к соседям убитого Гикфи.
* * *
– Они сейчас спят, – боязливо сказал Сверчок, стоя у калитки. – Как это можно – взять да разбудить Сына Клана?
– Ты уже знаешь, кто тут живет? – одобрительно улыбнулся Ларш.
– Рассказала хозяйка, у которой комнату снимаю.
– А, понятно... Но ты не робей. Я с этими ребятами столько вина выпил, столько вечеров в этом доме провел, часто и ночевать оставался...
И Спрут грохнул кулаком в дверь.
Стучать пришлось недолго. Отворил слуга-наррабанец – и согнулся в поклоне, узнав позднего посетителя.
– Тархи, хозяин спит? – спросил Ларш.
– И хозяин спит, господин мой, и гости его спят.
– Гости?
– У хозяина заночевал его двоюродный брат. И их новый друг из Наррабана. Имени при мне не называли, но сразу видно, что вельможа.
– Так. А ты что-нибудь слышал на дворе у твоего соседа, господина Гикфи?
Слуга чуть замешкался. Но ответил твердо:
– А я тоже спал, господин мой. Как хозяин и гости закончили игру в «радугу», так я игральную доску унес, сел у себя в каморке – может, позовут? И не заметил, как сидя уснул. А потом проснулся, глянул – все спят уже. Я проверил, не осталось ли свечей, чтоб не было пожару. Да и тоже лег.
– Ясно. Буди хозяина.
– Из-за чего шум? – послышался из комнаты голос. – Ларш, это ты? Заходи тихо, у нас все спят.
В коридор вышел высокий загорелый бородач без камзола, босой, в мятой рубахе и штанах.
– Сейчас не будут спать, – пообещал десятник. – В соседнем доме беда случилась.
– Что за беда?
– Ты Гикфи когда последний раз видел, Шеркат?
– Сегодня... то есть вчера вечером уже, а что?
Ларш молчал, но смотрел так, что Шеркат недоуменно продолжил:
– Вечером, в театре. Он новую книжку купил. Я шутки ради предложил ее мне продать, так он обиделся и убежал. Так что случилось-то?
– Его убили.
– Как – убили? – послышался сверху звонкий, совсем не сонный голос. Заскрипели ступеньки. В коридор
