плату, ведь он был небогат. Каждый раз требовал, чтобы я перед чтением мыл руки с мылом и вытирал чистой холстиной. А потом садился рядом и следил, чтоб я бережно переворачивал страницы. Сегодня я должен был читать работу Тонги из Нарра-до «О кровообращении».
– Это она? – кивнул Ларш на стол, где лежала раскрытая книга. Переплет ее чуть намок от крови.
– Нет, – подойдя ближе, ответил Фагрим. Он глянул в книгу через голову мертвеца, ни до чего не дотрагиваясь. – Тоже наррабанская, но тут не медицина... что-то про хорошие манеры... А! Вот! Глянь на этот листок! Гикфи начал описывать свое приобретение. Дата покупки: сегодняшнее число... теперь уже вчерашнее. Название: «Тропа благочестия и добродетели». Язык: наррабанский. Автор неизвестен... дальше не написано. Вообще-то он еще указывает имя переписчика, количество страниц, есть ли пятна и повреждения. А на обороте – у кого куплено и за какую сумму. У него на каждую книгу заведен такой листок. В отдельном ящике лежат.
– Значит, не успел дописать... – прикинул Ларш. – Кто-то тихо подошел, ударил его по голове – и он умер прямо за столом.
– Нет, – задумчиво возразил Фагрим. – То есть умер-то он за столом, это да. Но пусть мой господин посмотрит вот на это...
Фагрим осторожно раскрыл сжатый кулак мертвеца и вынул оттуда скомканный обрывок бумаги.
– Да, его ударили по голове. Но он обернулся, дрался с кем-то...
– Да, и балахон у ворота надорван, – подошел ближе Ларш. – Точно, дрался.
– От таких ударов не всегда умирают сразу, – продолжил Фагрим. – Вероятно, он от волнения не сразу понял, какую опасную рану получил. Я думаю, убийца бросился наутек – и только тогда бедняга Гикфи почувствовал боль, слабость и головокружение. Чтобы не упасть, он сел на стул. А встать не смог.
Ларш уже оглядывал пол, опустив пониже свечу.
– Точно! Вот брызги крови, у книжной полки...
– На столе беспорядок, – добавил Фагрим. – Опрокинута чаша с песком, которым он собирался промокать чернила. Думаю, он бился в агонии – и рассыпал песок.
– Нет, – подал голос от двери Сверчок, до сих пор почтительно молчавший. – Не было этого.
Оба «лиса» разом обернулись к нему.
– Чего не было? – требовательно спросил командир.
– На столе было что-то не так. Я смотрел с забора, видел...
– Долго ли ты смотрел-то... – недоверчиво начал Фагрим.
Но десятник перебил его:
– Начальник стражи сказал, что ты, Сверчок, обладаешь редкой памятью и внимательностью к мелочам. Джанхашару расписал меня с ног до головы, хоть и видел вскользь. Не забыл даже, какие у меня каблуки на сапогах... Так что соберись и подумай: что было не так, когда ты заглянул в окно?
Сверчок серьезно кивнул. Выпал случай доказать, что он годится в особый десяток. Сердце билось взволнованно, перед глазами стоял четко освещенный квадрат окна.
– Свеча горела.
– Это как раз понятно, – хмыкнул Фагрим.
– Понятно, но важно, – кивнул Ларш. – Какой был огарок свечи? Большой, маленький? Покажи на моей свечке.
– Вот такой, – провел Сверчок пальцем по воску.
– Маленький... Какие свечи у Гикфи – мы знаем. Можно прикинуть время между моментом, когда Гикфи зажег свечу, и мигом, когда ты заглянул в окно.
Фагрим тут же подметил неточность в словах командира:
– Это если свечку зажег Гикфи. Если не убийца ее зажег, отыскивая что-нибудь.
– Это верно, – признал свою промашку Ларш. – Остальное на столе все так и было?
– Нет. Чаша не была опрокинута. А на углу лежала еще одна книга, поменьше, черная.
– Еще одна? – встрепенулся Фагрим. – Мальчик, ты не путаешь?
От волнения Сверчок не заметил даже, что его (не в первый раз уже) назвали «мальчиком». Он только упрямо замотал головой.
А Ларш присел на корточки, посветил себе и коротко хохотнул:
– Да вот она! Со стола упала.
Поднял книгу, положил ее на стол. Держа свечу в левой руке, правой раскрыл книгу с небрежностью, которая привела бы в ужас хозяина, будь тот жив.
– Вот и нашлась работа, что интересовала тебя, Фагрим! «Вогра» с наррабанского – «кровь», а «вогратоу» – «течение крови». Значит, Гикфи ждал тебя?
– Кровообращение, да... Извини, Сверчок, что не сразу тебе поверил...
– Погоди! – перебил Фагрима командир. – Посвети-ка! Там еще что-то было, под столом...
Когда Ларш разогнулся, в руках у него был какой-то предмет. К Ларшу тут же шагнул Фагрим и заслонил находку от Сверчка. Парнишка хотел сунуться поближе (интересно же!), но командир через плечо бросил строго:
– Сверчок, когда ты в окно глядел, с чернильницей всё было так же, как сейчас?
– Так же, – уверенно кивнул паренек.
– Она не была накрыта крышкой?
– Да как она могла быть накрыта, если из нее вот так же перо торчало?
Оба старших «лиса» переглянулись. Затем Ларш сказал:
– Вот у нас и орудие убийства.
И положил на стол массивную крышку от чернильницы. Полукруглую, бронзовую, в виде шлема.
– И пятно на ней подходящее, – кивнул Фагрим. Нагнулся над мертвецом, развел в стороны волосы на его затылке. – Да, этим и нанесен удар, могу ручаться.
– Значит, Гикфи сидел и писал, как раз перо макнул в чернила, – прикинул Ларш. – Крышка лежала рядом на столе. Убийца подошел сзади, схватил крышку, ударил...
– Стало быть, заранее убивать не собирался, – продолжил его мысль Фагрим. – Не то принес бы с собой оружие.
– Ладно, с этим ясно. Дальше рассказывай!
Фагрим чуть помешкал, собираясь с мыслями:
– Да... я предупредил Гикфи еще утром, что зайду вечером, попозже... Но стыд мне и позор, что я трупом занялся, а на стол не поглядел. Выходит, там потом кто-то похозяйничал...
– Вот давай насчет «похозяйничал», – строго оборвал его Ларш. – Ты еще не досказал свою историю...
– Да, верно... Я стучал, мне не открыли... да, дверь не была заперта, но она тугая, а толкнуть посильнее я не догадался. Тут появились стражники. Один двинул дверь плечом – она отворилась. Стражники вошли, я вслед за ними. Гикфи уже был мертв, мы не смогли бы ему помочь.
– Дом осмотрели?
– Нет. Он невелик: вот этот рабочий кабинет, за дверью – спальня, мы туда только заглянули, не осматривали. Промашка, да...
