далеко, может, на самом краю земли, завыл ветер.
— Дедушка, это ветер? — спросил Арслан. — Наверное, снег будет. Правда?
— Нет, верблюжонок, это не ветер. — Это — волки. Пойду посмотрю овец в агиле.
Дедушка оделся, снял со стены ружьё.
— И козлёнка моего посмотри! — попросил Арслан, ему было страшно идти на тёмную улицу.
— Спи, верблюжонок, — сказал Рахим-ага, — до утра еще далеко.
«Зима только началась, а так хочется, чтоб весна уже была», — подумал Арслан, задрёмывая.
Когда долго не выпадает снег, в зиме мало радости. Но всё же и зимой бывают хорошие деньки. Это когда бабушка Менгли вместе с другими женщинами с помощью детей разбирает шерсть, готовит её для прядения. Тогда сказкам конца нет.
Слушать сказки Арслан приходит со своим козлёнком. Козлик ложится у порога, кладёт голову себе на ноги и дремлет в тепле.
Вот и сегодня люди собрались в доме Рахим-аги. Дети разбирают шерсть, бабушка Менгли запустила веретено, нитки побежали, и сказка началась.
— В прежние времена, ягнята мои, — говорила бабушка, — враги то и дело нападали на наши аулы. Плохо жилось людям, но вот вырос у нас такой сильный джигит, что за его отвагу люди дали ему имя Батыр. Стали враги обходить наш аул стороной, но недолго жил народ в мире. Пришла из степи чёрная сила. Взял Батыр саблю, взошёл на холм и увидал, что за рекою вся степь до горизонта покрыта вражескими конниками.
Подошёл тогда Батыр к древнему тальнику и попросил: «Спрячь меня, мой любимый тальник». И дерево открылось перед Батыром и спрятало его. А враги уже увидали на холме Батыра, кинулись на него тучей — и не нашли.
Но тут на беду прилетела сорока. Она увидела, что из дерева торчат красные тесёмки халата, и стала дёргать их. Тесёмки никак не отрывались. Раздосадованная сорока раскричалась, и враги тоже увидели красные тесёмки. Они поняли, что Батыр спрятался от них в дереве. Кинулись враги на тальник с саблями, с топорами, но только затупили и топоры, и сабли. Тальник не поддавался их ударам. Тогда враги обложили дерево хворостом, зажгли огромный костёр, а сами, смеясь, уехали. Они думали, что погубили Батыра. Так бы оно и было, но тут явилась ласточка. Она стала носить воду в клюве и залила огонь. Враги ласточку тоже видели, но подумали, что она мечется над пожаром потому, что у неё на дереве было гнездо. Враги скрылись из глаз, а ласточка продолжала носить в клюве воду и погасила огонь. Батыр вышел из тальника цел и невредим.
С той поры люди невзлюбили сороку. Говорят, что за своё предательство она наказана дважды. Во-первых, выводит птенцов раньше других птиц, и птенцы часто погибают от морозов, а во-вторых, несёт сорока яйца будто бы через клюв.
Тут бабушка Менгли улыбнулась.
— Это, конечно, выдумка. Сорока — известная воровка. Она таскает яйца из чужих гнёзд. Люди заметили это, а объяснили увиденное по-своему, так, чтоб сказка была складной.
— А ласточка? — спросил Арслан.
— А ласточка — любимая птица у туркмен. Ее прилёту все радуются, и никто, даже самые злые мальчишки, не разоряют ласточкиных гнёзд.
Бабушка посмотрела на Арслана и попросила:
— Верблюжонок, принеси самый-самый большой арбуз, чтоб на всех хватило.
Когда ребята полакомились арбузом, бабушка Менгли рассказала ещё одну сказку. Сказку про шакала.
— В давние времена на берегу реки, где проходил путь караванов, жили муж и жена. Богатых путников они любили, потому что с них было что взять, а бедных они и на порог дома не пускали. Однажды поставила жена на огонь котёл с мясом и села у окошка ждать богатых гостей, но увидала, что к дому идут два бедных странника. «Сейчас попрошайничать будут!» — рассердилась женщина. И точно, путники вошли в дом и сказали: «У нас со вчерашнего дня росинки маковой не было во рту. Дайте нам что-нибудь поесть». Не успел муж рта раскрыть, а жена закричала: «У нас у самих ничего нет!» — «Нет так нет, — сказали путники. — Пусть твои желания никогда не оставят тебя». Только они ушли, женщина побежала посмотреть, не пригорело ли мясо. Сняла крышку, а в котле вместо мяса — мотыльки. Поднялись мотыльки в воздух и улетели. Захотелось женщине спрятаться от стыда, и вдруг всё её тело покрылось шерстью, и превратилась она на глазах мужа в шакала. Чтобы скрыть свой позор от людей, кинулась в тугаи. С той поры и бродит в зарослях. А по вечерам крадётся к аулу, к человеческому жилью, но войти в дом не смеет. Оттого-то и не поймёшь, слушая вопли шакала, то ли смеётся он, то ли плачет.
ПОЖАЛЕЛ ДЕДУШКА ВНУКА
— Арслан! Да ты уснул! — разбудила внука бабушка. — Вставай, отгони своего козлёнка в агил и ложись спать по-настоящему.
Арслан нашёл пальто, шапку и повёл козлика за ленточку, на которой держался весёлый бубенчик, в агил.
На улице было темно, холодный ветер с дождём стегал по лицу, сыпал за воротник, Арслан, дрожа от холода и страха, толкнул широкие жердяные ворота, закрывающие агил, крикнул козлёнку:
— Заходи!
И убежал домой.
Ворота только покачнулись от толчка Арслана, но не отворились. Козлёнку пришлось ночевать возле ограды агила, а ночью здесь побывали волки.
Увидал утром старый Рахим-ага беду и даже заплакал: как сказать внуку, что козлёнка с бубенчиком уже нет. А внук тут как тут. Подбежал к агилу и спрашивает:
— Дедушка, а где же козлик?
— Козлик твой далеко, — ответил Рахим-ага, вздохнув. — Ты вчера вечером только толкнул, но не. открыл ворота. Козлик остался ночевать на улице. А рано поутру прибежали из степи джейраны. Козлик им понравился, и они взяли его с собой, в широкую вольную степь.
Арслан слушал дедушку с широко открытыми глазами. Слёзы так и покатились по его щекам.
— А когда же он вернётся, дедушка?
— Если не очень на тебя обиделся, то вернётся. Когда-нибудь вернётся, — сказал неправду Рахим-ага и ушёл разводить огонь в очаге.
Арслан стоял, смотрел в степь, надеясь увидеть вдали летучее племя быстроногих джейранов и серого козлика среди них.
ПРИКЛЮЧЕНИЯ ЗОЛОТОГО ФАЗАНА
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГОРЕСТНОЕ ПРОБУЖДЕНИЕ
Джок-Джок проснулся раньше других обитателей тамарисковой рощи. Проснулся, но не спешил покинуть нагретого местечка, даже глаза не открыл. Так ему было страшно. Из всего большого веселого семейства Джок-Джок остался один. Совсем один!
Беда пришла вместе с коровьим стадом. Нет. Сначала все очень радовались стаду. Там, где пасутся коровы, шакалам и лисам делать нечего — коров пасет пастух.
Фазаны очень любили
