Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
студенческие годы отказался пойти в примаки в семью адмирала одного из флотов СССР, а в 1980-м от подписания контракта на службу в Германии и в органах ленинградской милиции с немедленным получением жилплощади в центре города. Не моё это было. С моими данными и наличием диплома об окончании ЛГУ все дороги для меня были открыты. Известно, что помощь влиятельных людей или служба в мощной структуре это уже половина хорошей карьеры. Многие мои друзья таким образом быстро вышли в люди, например трое дослужились до полковников: один возглавил отдел ОБХСС в курортном южном городе, другой таможню, третий стал депутатом ГД, жили они, в отличие от меня, в прекрасных бытовых условиях и горя не знали.
Я выбрал другой путь и абсолютно всего добивался и зарабатывал сам, без чьей бы то ни было помощи. Было трудно и опасно, но очень интересно. Независимость и чувство собственного достоинства для меня всегда было важнее самых сладких и быстрых благ. Своим призванием я считал науку, изыскания и путешествия, выше всего ценил независимость, свободу выбора без давления посторонних сил.
Что касается Парголовского мясомбината, он был сдан в эксплуатацию досрочно, работает до сих пор, кормит народ столь излюбленной в нашем отечестве колбасой. Мы с супругой колбасу не едим, давно уже, лет двадцать, бережём здоровье.
Послесловие
Мои студенческие годы пришлись на период в истории СССР, известный под названием "Разрядка международной напряжённости". В те годы в мiре сложилась достаточно стабильная биполярная политическая система: Восточный и Западный блоки, возглавляемые соотвественно СССР и США, было достигнуто стратегическое равновесие, основанное на доктрине гарантированного взаимного уничтожения. Непримиримые враги Великой России затаились и притихли. В целом в обществе преобладало приподнятое настроение, былые строгости ослабевали, усиливались связи с Западом, как экономические, так и культурные.
В первый же мой год после выпуска из Университета ситуация начала меняться. 25 декабря 1979 года СССР ввёл в Афганистан ограниченный воинский контингент, а на следующий год Московская олимпиада показала, что началось очередное жёсткое противостояние России и коллективного Запада.
Оглядываясь назад, можно с уверенностью сказать, что 1981 год стал первым годом периода коренной ломки мiрового порядка, существовавшего после Второй мiровой войны. Именно в этом году проявились основные камни преткновения и мины замедленного действия, которые сработали, для большинства людей неожиданно, в 2012–2022 годах. В Советском Союзе в 1981 году произошло великое множество очень важных для всех нас событий, как положительных, так и отрицательных, в том числе и трагических, причины и обстоятельства которых остались неизвестными для широкой публики. Началась подковёрная борьба сил созидания и разрушения. Употребление спиртных напитков в стране достигло максимума за всю историю Великой России. Эпоха стабильности и уверенности в завтрашнем дне подошла к концу. Смерть Л.И.Брежнева в следующем, 1982 году, только подвела черту, зафиксировала свершившийся факт. Многие люди уже понимали, что коммунизм это утопия, идеологию необходимо скорректировать. В стране началась перестройка, поначалу скрытно, завуалированно.
В 1972 году Советский союз внешне выглядел монолитным, несокрушимым образованием. Его мiровое влияние и военно-политическое могущество уверенно росли и достигли своего пика в 1975 году, после великой победы во Вьетнаме. Чтобы успешно управлять такой сверхдержавой, во всё больших количествах требовались сверхлюди, которых в наличии не оказалось.
Искусство прогресса заключается в том, чтобы сохранять порядок во времена перемен и допускать нужные перемены в условиях твёрдого порядка. Кадровая политика правящей партии зиждилась на давно устаревших идеологических принципах, что стало совершенно очевидным в 1982 году, когда бетонная плотина командно-административной системы дала течь во многих местах и быстро начала разваливаться, а чинить её было некому.
К сожалению, даже после отмены руководящей роли КПСС в марте 1990 года, кадровая политика в стране к лучшему не изменилась. В результате политический смерч 1991 года разметал «союз нерушимый республик свободных».
Тупой эгоизм, двуличность, узость мышления, косность и коррупция разъели систему управления великой страной. Идеологический тупик и безмозглое политиканство породили систему запретов, которые стали серьёзным тормозом в развитии науки.
С этим я столкнулся на пятом курсе университета. На нашей кафедре работали всего два доктора наук, заведующий кафедрой Юрий Сергеевич Толчельников и мой научный руководитель Василий Васильевич Кузнецов. Это были учёные следующего поколения, нацеленные на будущее, они разрабатывали дистанционные методы изучения природных объектов, включая аэрокосмические и методы обработки полученной информации с использованием электронно-вычислительных машин (ЭВМ), первых советских компьютеров.
Под их руководством я занимался научными разработками, которые для естественных наук того времени были принципиально новыми, необычными. Моя дипломная работа была посвящена цифровой обработке данных лабораторных анализов с применением ЭВМ. Работа была успешно защищена, опубликована в университетском научном сборнике и вызвала переполох среди той части преподавательского состава, которая была ещё не готова к переходу в 21 век.
В те годы контроль за учёными осуществляли партийные организации, представленные на низовом уровне «ячейками». На нашей кафедре такую ячейку возглавлял некто Цыплёнков, абсолютный ноль как учёный, прототип гоголевского Акакия Акакиевича. Ячейка будоражила женскую часть преподавательского состава, склонную к интригам. Совместными усилиями они всячески осложняли жизнь моих руководителей.
Когда на меня пришла персональная заявка из Министерства высшего образования СССР с указанием распределить меня на должность младшего научного сотрудника на кафедре, поднялась буря в стакане воды, ведь с моим появлением на кафедре партия «кибернетиков», как нас именовали, усилилась бы.
Заговорщики разработали план перехвата и недопущения меня в советскую науку. Поскольку никаких законных оснований для этого не было (учился я хорошо и, помимо всего прочего, был председателем студенческого научного общества факультета), они сфабриковали анонимку на имя секретаря партийной организации, в которой утверждалось, что я, якобы, находясь в заграничной поездке в ГДР, вёл себя недостойно. На тот момент я ещё никогда не пересекал границу СССР и даже не мечтал об этом, но партийная организация проверками себя не утруждала. Мои просьбы выслушать меня и объяснить мне что происходит, на партийном собрании встретили с ухмылками и оскорбительными ремарками, прямым текстом: «Кибернетики нам не нужны».
Моих научных руководителей, в итоге, не мытьём так катанием, через несколько лет тоже сожрали, что отбросило общий уровень научного развития кафедры в целом как минимум лет на десять назад. Когда я, в качестве приглашённого научного руководителя, через 15 лет после описываемых событий, присутствовал на защите дипломов выпускников родной кафедры, я с горечью убедился, что прорыв в 21 век там так и не состоялся. Как это, к сожалению, часто бывает в научных коллективах, посредственности объединились и не дали дорогу талантливым учёным.
Какой-то
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 23
