На каждого прошедшего отбор было открыто уголовное дело, на основании действительно совершенных ими убийств. В деле были протоколы осмотра места преступления, фотографии жертв, показания свидетелей, отпечатки пальцев. Было все то, чему положено быть. И еще был проект приговора на натуральных бланках, с необходимыми в таких случаях печатями, росписями судьи, заседателей и отклоненными апелляциями. С приговором, одинаковым для всех: высшей мерой наказания — смертной казнью. И еще были газетные очерки и видеозаписи о ходе следствия над их «пойманными милицией» недавними сослуживцами.
Все это должно было наглядно объяснить сомневающимся отсутствие возвратной дороги. Объяснить, что ни одной только смерти надо опасаться им, но еще и позора судебного разбирательства, где для окружающих, для своих родственников, для своих матерей, отцов и приятелей они будут не героями невидимого фронта, выполнявшими специальное задание, а рядовыми убийцами-бытовиками с явно выраженными садистскими наклонностями.
Двое исполнителей, не выдержав такой завершающей психологической атаки, предприняли попытку самоубийства, один подался в бега. Этих трех, отловив, вылечив и подкормив, ликвидировали перед глазами однополчан, руками этих же однополчан, повязав таким образом всех раз и навсегда кровавой круговой порукой. Единственного, отказавшегося стрелять в своих недавних друзей, убил ударом кулака в горло Технолог, предложив всем прочим произвести по одному контрольному выстрелу в еще шевелящееся, агонизирующее тело.
Отбор кандидатур исполнителей Акции был завершен. О чем Технолог подал рапорт Координатору.
Координатор отметил значительный перерасход средств, связанных с подготовкой исполнителей, и высокий процент выбраковки кандидатов, но ничего не сказал. Он не лез в чужие дела. Он не знал, как происходила подготовка и выбраковка «бойцов». Он не хотел этого знать Его это не интересовало. Его интересовал конечный результат и его в связи с этим работа. Каждый должен заниматься своим делом. Делом Координатора была политика, точнее скрытые пружины, двигающие этой политикой. Одной из таких пружин была подготовка исполнителей.
— Когда возможно будет задействовать работников вашего подразделения в Акции? — только спросил он.
— В любую минуту, — ответил Технолог.
Глава девятая
За полторы минуты до условленного времени я, вскрыв уличный «шкаф» связи, подключился к городской телефонной сети. Присоединив к клеммам небольшой но с очень серьезной начинкой телефон, я стал ждать. Вряд ли технари, сконструировавшие и изготовившие по заказу Конторы этот хитрый аппарат, могли предполагать, что в его наушнике зазвучит голос самого Президента!
Указанный мной в письме номер находился по меньшей мере в двадцати кварталах от меня. И тем не менее, если исходить из худшего, из того, что нас будут прослушивать с целью установления моего местоположения, разговор не должен длиться больше минуты. За большее время меня, выщелкивая с помощью специальной аппаратуры — «шкаф» за «шкафом», можно вычислить и накрыть силами подвижного наряда. Минута, минута с четвертью — максимум. После этого мгновенная эвакуация.
Тридцать секунд до контакта.
Двадцать.
Пятнадцать.
Вряд ли Президент, надумай он позвонить, выдержит время точно. Он Учебок, где самыми драконовскими методами вбивали привычку к пунктуальности, не заканчивал. Для него плюс-минус несколько секунд такого значения, как для меня, не имеют.
Четырнадцать секунд.
Двенадцать.
Десять.
Интересно, прореагирует он на мою просьбу или нет. Может, подумает, что это блеф, розыгрыш, передаст письмо помощникам. Правда, код Конторы…
Восемь секунд, шесть, пять, четыре, три…
Я напрягся.
Две.
Одна.
Ноль.
Контрольное время.
Раздался тихий зуммер. Точно в назначенный срок! Ай да Президент! Не всякий спец может выдержать такую точность.
— Але. Говорите.
Знакомый голос. Его голос! Голос Президента!
— Я вас слушаю.
— Мне необходимо сообщить вам о заговоре в верхних эшелонах власти, о готовящемся против вас покушении. У меня есть доказательства.
Прошло шестнадцать секунд из максимально возможной минуты.
— Вы можете назвать ваши координаты, фамилию, звание?
— Нет.
— Вы уверены, что не ошибаетесь?
— Уверен! Мои подозрения подтверждены фактическим и вещественным материалом. Тридцать девять секунд.
— Вы согласитесь встретиться с моими доверенными лицами?
— Нет. Только с вами.
Пауза. Восемь секунд до опасного предела.
— Хорошо, как мы встретимся?
— Я прошу вас позвонить через трое суток в то же время по телефону…
Все, отбой, отключение, уход. Будем надеяться, что меня не засекли.
Все-таки я добился того, что считал невозможным в принципе. Я добился личной встречи с первым лицом государства! Все-таки я молодец!
Следующие семьдесят два часа мне предстояло трудиться не покладая рук. Даже влюбленные, бесконечно перемеряя гардероб и проговаривая про себя тексты признаний, в ночь перед свиданием не спят. А я собирался встречаться не с девушкой!
Подготовить место встречи, отсмотреть подходы, натоптать тропинки возможной экстренной эвакуации, выстроить тактику будущей беседы и изложения доказательств… Вот далеко не полный список предшествующих подобной встрече в верхах (выше некуда!) дел. И на все про все только три дня и три ночи… Хорошо, что мне не надо особо думать о том, что делать. Хорошо, что это — тактику обеспечения безопасности при организации встречи с высокопоставленным агентом (кто знал, что этим агентом может быть сам Президент?) — разработали и преподали мне еще в Учебка умные, не моей чета, головы. Мне остается только исполнять их указания.
Первое, что я должен сделать, — это отследить изменения в поведении «объекта» и его окружения, случившиеся после предыдущего контакта. При всей кажущейся второстепенности данного пункта в сравнении с подходами и эвакуацией начинать я должен именно с него. Так меня учини.
Вот только ие учили, как отслеживать Президента, подойти к которому ближе чем на пушечный выстрел я не могу. Телепатически или опять по телевизору? Похоже? в ближайшее часы не будет у телевидения более благодарного зрителя, чем я. И придется мне смотреть не одни, а все новости, не одного, но всех возможных каналов, в том числе принимаемых с помощью спутниковой тарелки.
Я засел сразу перед десятком, с десятком же подключенных к ним видеомагнитофонов, телевизионных приемников. Хорошо хоть у нас не принимается сто каналов одновременно!
Шесть часов. Новости. Запись первого канала пошла. Запись второго, пятого, седьмого пошла. Второй, пятый — остановка. Восьмой и десятый — включение. Включение — запись — выключение. Включение — запись — выключение…
