Когда мы только вошли, увидели красивую светловолосую девушку лет двадцати, сидевшую на диванчике и изучающую модный журнал. Молодёжная одежда, юбка до колен с весёлым рисунком, светлая блузка и шарфик. Она встретила нас спокойным взглядом поверх глянцевого журнала моды. В это время со стороны мастерской послышался громкий и недовольный мужской голос. Нужно было сделать ещё шаг, чтобы увидеть рабочие столы и стеллаж с тканью. Один из больших рулонов лежал на полу и, судя по всему, именно его падение мы услышали с улицы. Рядом стоял парень, лет двадцати трёх, говорящий неожиданно низким голосом. Именно он возмущался, яростно жестикулируя и пытаясь что-то доказать портному, который пытался сохранять спокойствие, но было видно, что он взволнован таким поведением гостей. Между рабочей и гостевой зоной стоял третий участник скандала, невзрачный на вид мужчина лет сорока, в костюме и галстуке. Очень похоже на телохранителя, который следит, чтобы с его подопечным ничего не случилось. Если учесть, что это был мастер, то в гости к портному вломился кто-то очень высокого положения. Только охрана молодёжи была не нужна, так как при всём желании портной ничего бы не смог сделать парню, находящемуся на третьей ступени эксперта.
Наше появление не осталось незамеченным, так как над дверью тренькнул колокольчик. Скандал затих и все уставились на нас.
–Сьямо туристи далля Руссия,– сказал я.– Коме пассо арриваре аль библиотека?
В помещении на несколько секунд повисла тишина, только Алёна за моей спиной тихо прыснула. Из-за глянцевого журнала я видел только глаза девушки, сидевшей на диване, но могу поспорить, что она улыбнулась, а ещё обратила внимание на синяк у меня под глазом. Я тоже ответил ей улыбкой и помахал, затем такой же жест достался остальным. Парень что-то проникновенно сказал на итальянском и замахал рукой, как бы прогоняя назойливых мух.
–Ругается,– шепнул я Алёне.– Очень обидно, кстати. Не знают, что я полгода провёл на корабле в трюме с итальянцами, которые любят играть в карты, но ненавидят проигрывать. Мама им запретила играть на деньги, поэтому играли на щелбаны. Меня они только никогда в свои игры не брали.
–А что он сказал?– заинтересовалась она.
–Назвал нас дерьмом.
–Ну, это он зря,– задумчиво протянула она, вздохнула и глубже спряталась за мою спину.
Парень ещё что-то добавил, возможно звучавшее как: «гони их в шею».
–Вам надо уйти,– на английском обратился к нам мастер. Он подошёл, положил руку мне на плечо.
–Нон парло кореано, ми соно персо,– выдал я ещё одну фразу, которой меня учил Ливио.
При этом ладонь мастера зависла сантиметрах в пяти от моего плеча. Как он ни старался, но опустить ладонь или сжать пальцы не мог. Он даже использовал немного силы, но без результата. Надо отдать ему должное, соотношение силы он оценил быстро и правильно.
–Если вы потерялись, я могу вас проводить,– сказал мастер на английском, убирая руку.– Какую именно библиотеку вы ищете? Ту, где недавно произошёл теракт? Это недалеко, всего в пяти минутах неспешного прогулочного шага.
Парень, стоявший у стола, всплеснул руками от такого и выдал ещё одну фразу, в которой я выцепил пару слов, за которые уже точно надо было дать ему по морде. Я посмотрел на него задумчиво, затем перевёл взгляд на мастера и процитировал длинную фразу на итальянском, заученную наизусть. Мама подсмотрела её в одном из фильмов про мафию и любила повторять для итальянцев, шумевших в трюме. Ворчала, что они плохо на меня влияют. В общем, фраза переводилась как: «Мы никогда не материмся. У нас богатый язык, и если ты не можешь обойтись без мата, значит, ты или ленив, или глуп». Наёмники от этого ругаться меньше не стали, но в присутствии мамы старались обходиться без брани, так как помимо слов, мама ловко раздавала тумаки самым языкастым.
Девушка, сидевшая на диване, закрыла журнал, показав улыбку. Мастер понятливо кивнул и прошёл к парню. Взяв его под локоть, он что-то тихо сказал и повёл на выход. Тот не совсем понял, что происходит, поэтому пытался возразить. Мы спешно посторонились, пропуская их. Недовольный голос парня был слышен, даже когда они вышли на улицу. Девушка встала и эффектно прошла мимо, мазнув взглядом. Я даже голову повернул, провожая её, но в щёку упёрся палец Алёны. Поймав её осуждающий взгляд, я развёл руками.
–А что ты им сказал?– спросила она.
–Что матом ругаться нехорошо,– тихо ответил я, поворачиваясь к портному.– Синьор Фабиани? Меня отправил к вам маркиз Сальви.
–О, вы очень вовремя,– обрадовался мужчина. Он поспешил поднять с пола на стол рулон ткани, чтобы пройти к нам.
–Недовольные заказчики?
–Я пытался объяснить, что у меня нет возможности выполнить их заказ так срочно,– сказал он, подходя и пожимая протянутую руку. На английском он говорил очень хорошо, с акцентом, свойственным всем итальянцам.– А вы, наверное, Матчин Кузьма?
–Он самый.
–Костюм уже готов. Синьор Сальви прислал мне размеры ещё накануне.
Надо отдать должное мастеру Фабиани, классические итальянские костюмы он шил изумительно. Про такие костюмы говорят, что со временем, когда они садятся по фигуре, то становятся ещё лучше. Пришлось потратить полтора часа, пока я его примерил, пока мастер придирчиво оценил работу и внёс несколько завершающих штрихов. Ко всему прочему в комплект входило несколько пар носков и туфли ручной работы.
–А женские наряды вы не шьёте?– спросил я, когда процесс примерки был закончен и мне вынесли упакованный костюм и несколько коробок с принадлежностями.
–К сожалению, мы делаем исключительно мужской костюм,– виновато сказал он.– Приём будет уже вечером, поэтому будет очень сложно заказать и сшить что-то за пару часов.
–Это плохо, маркиз огорчится, если я не пойду,– сказал я, затем повернулся к Алёне, сидевшей на диванчике и терпеливо листавшей журналы.– Алён, ты брала с собой то красивое платье, в котором была на приёме у испанского короля?
–Брала,– кивнула она.
–Знаете что,– сказал синьор Фабиани, вряд ли поняв о чём мы говорим,– я сейчас позвоню своему другу и, скорее всего, мы решим вопрос с нарядом для Вашей спутницы.
Он сбегал за сотовым телефоном, хранящимся в подсобном помещении и минут десять кого-то вызванивал. Разговор шёл на итальянском и проходил очень эмоционально. В итоге нам вручили визитку с адресом дома моды, находившимся буквально в трёх кварталах от ателье.
Прогуляться по городу так и не получилось потому как в доме моды мы провели ещё часа три, пока готовили платье для Алёны. В это время нас нашёл водитель маркиза, сказав, что он нас срочно ищет. Правда, мы с водителем скучали ещё минут тридцать, пока платье не было готово и только потом поехали обратно в поместье.
То, что маркиз готовил мне сюрприз, я понял уже давно, но не ожидал, что он наступит так скоро. К тому же сбывались самые страшные подозрения, что это будет один из тех светских приёмов, которые я терпеть не мог. Можно было бы отказаться, но я всё ещё чувствовал себя виноватым перед Маурицио и пришлось соглашаться. Тася по-прежнему никуда не собиралась ехать, поэтому выбора особого не было, кто будет меня сопровождать. Эсмеральда сразу увела Алёну готовиться, не дав ей времени пообедать. Но потраченное время и упущенный обед того стоили. Визажист супруги маркиза постарался на славу и результат превзошёл все ожидания. Мама не успокоилась, пока не сфотографировала нас вместе. Сказала, что отправит фотографии Анне Юрьевне и деду Алёны, чтобы тоже порадовались.
