грозился вызвать полицию. Вера подсела к Эмилю, обняв за плечи, и вдруг увидела в его руке совершенно незнакомый телефон с узким и удлиненным, не как у айфона, экраном. Эмиль провел по нему красным от крови пальцем, и тот засветился, требуя ввести графический ключ разблокировки. Быстрым движением Эмиль приглушил свет экрана и провел пальцем по девяти точкам, сотворив изломанную линию, но телефон завибрировал – код был неверный.
– Не вставай, замри, – прошептал он. – Присядь ближе.
Густое карликовое дерево и разросшийся куст скрывали их от разбушевавшейся толпы.
Эмиль провел по экрану пальцем еще раз, оставив на нем кровавый след в виде зигзага, и телефон открылся. Он зашел в мессенджер со знакомым белым самолетиком в голубом круге, ввел имя бота и загрузил его в списки контактов, запустил через него какую-то утилиту и сразу же удалил из контактов. Другой рукой он достал из кармана влажную салфетку, видимо, приготовленную заранее, и хорошенько протер ею телефон. Пальцы его дрожали и едва слушались. Выключив экран, он аккуратно сунул телефон под ограду в кусты экраном вниз.
– Помоги подняться, – хрипло попросил он.
Все это время люди продолжали толпиться вокруг Редда и браниться с ним. Прохожие горячо вступались за Эмиля. Какой-то темноволосый мужчина, говоривший с южным акцентом, тыкал в Редда пальцем и все твердил, что тот на смерть перепугал его маленькую дочь и он этого так не оставит. Послав южанина куда подальше, отец Аски повернулся к Эмилю. Тот уже стоял на ногах, зажимая одной рукой рот, другой живот. Вера поддерживала его, чувствуя, как он оседает вниз.
– Ноги твоей чтобы здесь больше не было! – прошипел Редда, развернулся и, бросившись через дорогу, исчез в дверях парадной.
Кто-то вызвался помочь отвезти их. Эмиль затряс головой, оторвал ладонь от лица и поднял палец, указывая куда-то в сторону перекрестка. Вдали послышалась полицейская сирена, заставившая сердце Веры сжаться. Не хватало, чтобы их сейчас загребли за драку!
Они отошли метра на три-четыре, люди разошлись. Эмиль оторвал от себя Веру, припал спиной к дереву, согнувшись пополам, и застонал. Его явно мутило.
– Давай я вызову «Скорую»? – взмолилась она, утирая слезы. – Он тебе там все органы перемешал.
Эмиль опять затряс головой. Все это он затеял, чтобы стащить телефон Редда и загрузить в него GPS-трекер. Теперь она поняла, зачем шефу нужна была размноженная фотография Редда, снятая сверху. Эмиль поймал в кадр, как отец Аски разблокировал свой телефон, засняв рисунок графического ключа. Он нарочно дал себя отметелить, чтобы Редда не заметил пропажи телефона. Такое мог придумать только совершеннейший психопат. Потому-то Эмиль раскрывал больше запутанных дел, чем полиция: ни одному полицейскому не придет в голову действовать подобными методами.
Издалека Вера увидела, как парадная дверь дома Редда распахнулась вновь. Разгневанный отец Аски, держа у уха телефон в ярко-красном чехле, принадлежащем дочери, стал шататься медведем из стороны в сторону и заглядывать под деревья. Эмиль следил за ним взглядом затаившегося в кустах ягуара. Послышался приглушенный, будто из-под земли, звонок, характерный для телефонов марки «Самсунг». Редда подхватил что-то лежащее у ограды под кустом – нашел «случайно оброненный телефон», и исчез за парадной дверью.
Трясущимися руками Эмиль достал свой айфон и уселся по-турецки на бетон аллеи. Он запустил приложение для отслеживания и долго над ним колдовал, пока на экране к одиноко горевшей зеленой точке не присоединилась другая. Одна почти наскакивала на другую, означая, что Аска и ее отец пребывают сейчас в своей квартире.
– И вот ради этого?.. – спросила Вера, вздохнув. Эмиль не ответил. Едва успев убрать телефон в карман, он отклонился, и его вырвало кровью.
– Такси вызови… пожалуйста, – попросил он, утирая рот тыльной стороной ладони.
Прибыв на улицу Л’Эшикье, они долгих полчаса поднимались на четвертый этаж. Эмиль тяжело дышал и постоянно отталкивал от себя Веру, боясь ее испачкать. Она вполголоса ворчала, поддерживая его. Преодолев пролет, он подолгу сидел на ступеньках, пережидая, когда прекратит мутить.
– Зачем ты это сделал? – причитала Вера. – А вдруг теперь разовьется перитонит?
– Перито-что? – скривился Эмиль.
Перед тем как подняться на ноги и совершить подвиг в пару пролетов, он принимался дышать, как боксер на ринге перед очередным раундом.
– Зато, знаешь, какая теперь в голове ясность, – говорил он с вымученной улыбкой, в скрюченном виде совершая восхождение.
Вера привела Эмиля в его квартиру и усадила на диван, сдвинув гору вещей к подлокотнику. Первым делом он достал телефон, открыл приложение для отслеживания и уставился в экран, точно пытаясь силой мысли заставить Редда покинуть квартиру, взорваться на месте или исчезнуть. Он мог просидеть так очень долго, застыв в одной позе.
– Ладно, я пошла, – проговорила Вера.
Эмиль поднял голову, посмотрев на нее не то с удивлением, не то с тревогой. Взгляд был одновременно пустой и переполненный винегретом подавленных эмоций и погребенных мыслей.
– Не уходи, – попросил он, закрыл глаза и, повалившись набок, как неваляшка, уткнулся лицом в диван. Телефон упал на ковер.
– Еще чего? Я по твоей вине чуть не попала под машину и едва не схватила инфаркт. Этот Редда настоящий подонок.
– Прости, что втягиваю тебя постоянно. Но кого бы еще я попросил подстраховать? – сказал он в диван.
– Мог бы хоть поделиться тем, что задумал!
– Ты бы меня послала. – Эмиль повернул голову и жалобно посмотрел на нее, подняв брови.
– Вот именно.
– Боже, как больно-то, – застонал он, стиснув рукой ребра. – Ну неужели ты меня вот так бросишь?
– Эмиль, тебе надо в душ, ты весь в грязи и крови. Я бы на твоем месте съездила к врачу, – строго сказала Вера и отпрянула от дивана, чувствуя, с каким трудом дался ей этот шаг.
– Куда ты пойдешь?
– К себе. Я устала.
– Будешь смотреть какое-нибудь черно-белое кино на своем крохотном ноутбуке?
– Да!
– Останься! Посмотри здесь, – пробурчал он в обивку дивана. – Вон телевизор.
Вера развернулась и сделала еще один решительный шаг к распахнутым в прихожую стеклянным дверям. У нее больно сжалось сердце.
– Ну пожалуйста, – взмолился Эмиль ей в спину.
Вздохнув, она вернулась, села рядом с ним и погладила по волосам, торчащим во все стороны. Когда он изображал японца, его волосы, вымытые и зачесанные назад, казались длинными, закрывали шею. Что он делает с ними, чтобы они были всегда такими жесткими, как пластмасса?
– И что, мне вот так просто сидеть? – вздохнула она.
– Нет, кино включи.
Вера смотрела на него рассеянно. Скрюченный, подтянувший к животу колени, он уткнулся носом в обивку дивана. Что Эмиль за человек такой? Действительно ли психопат? Совсем ничего
