ли у того достаточно мозгов, но чувства, которые бурлили у главаря, мне очень не понравились. Слишком много ненависти, злобы и желания разделаться с врагами. И совсем ни капли осторожности. А уровень ожесточения тем временем все рос и рос. Как верзила сможет себя сдержать?
Ответить на этот вопрос я уже не успел. Верзила взревел и бросился на своих противников. Никто его, конечно, не поддержал. Но бойцом тот оказался знатным, к тому же стоящие в первом ряду шестерки дрогнули, многие стали пятиться назад, и без того неровный ряд потерял свою форму, обнажив лакуны. С одной стороны, кто-то из шестерок тем самым спас себе жизнь, а кого-то, менее мобильного, подставили под удар тесака.
Все происходило так быстро, что я лишь в самом конце силового действа додумался помочь своей команде, нанеся эмпатический удар по одному из наиболее опасных десятников.
Как бы силен ни был верзила, но справиться в одиночку с дюжиной противников ему не удалось. Впрочем, если бы у всех шестерок были лишь палки, возможно, ему и удалось добиться победы, но один из противников, используя длину своей пики, сумел всадить ее верзиле в бок, толкая все глубже и глубже. Тесак из рук верзилы выпал, несколько ударов палкой по голове повалили здоровяка на землю, а подскочивший десятник вонзил тесак ему в шею. Верзила дернулся, брызнула струя крови, и все было кончено.
Бойцом он оказался отменным, свидетельством тому четыре тела шестерок, валяющихся на земле в собственной крови, еще один, зажимая резаную рану, стоял, пошатываясь рядом с телами убитых. Кстати, среди убитых я заметил и мужика с молотком.
После скоротечного боя расклад противоборствующих сторон изменился. На нашей стороне оставалось девять человек во главе... Надо же, Илияс опять скрылся за нашими спинами, а четверо подручных погибшего верзилы, медленно пятясь, готовы были дать деру.
На противоположной стороне в живых оставалось восьмеро, из них минус один раненый – тот сейчас не боец, и минус десятник, которого я свалил. То есть реально шесть человек. Но среди противников два десятника и мужик с окровавленной пикой в руках. И все они уже почувствовали вкус приближающейся победы. Ведь перед ними оставалось только трое пацанов. Четвертый, Торри, прикрывал нам тыл.
Я сразу не решился нанести новый эмпатический удар, опасаясь, что моя тайна может оказаться раскрытой, а потом уже стало поздно. Разгоряченные победой, противники бросились в нашу сторону. К счастью, бежали вразнобой, поэтому первого, того самого с окровавленной пикой, я умело встретил выученными в свое время приемами боя на палках. Заблокировав, а затем оттолкнув в сторону выпад пикой, нанес своей палкой удар по лицу мужчины, попав тому по носу, а затем добил ударом по голове.
И почти сразу же слева возник другой нападающий, в замахе метивший в меня сучковатой дубинкой. Я успел присесть и, перехватив свою палку за ее срединную часть, ударил одним ее концом в район паха. По сути, нападавший, двигавшийся вперед по инерции, сам напоролся на торец палки. Мужчина согнулся, а Арчи, стоявший за моим левым плечом, ударом по голове свалил противника на землю.
Две последние шестерки, увидев, чем кончились активные действия их напарников, затормозили и отбежали назад. На ногах оставались еще два десятника, но, пользуясь суматохой боя, один из них, тот, что покрепче, погрузил тесак в шею своему противнику в борьбе за верховенство среди выживших.
К сожалению, на этом побоище не закончилось. Сзади раздался отчаянный крик Торри, который уже лежал на земле, пытаясь увернуться от тесака Илияса. Десятник собирался под шумок прирезать меня, его обидчика, но Торри успел ему помешать. Втроем мы быстро успокоили Илияса и, кстати, вовремя – последний из вражеских десятников уже собирался вновь напасть на нас. Но заметив, как быстро мы разобрались с Илиясом, не решился.
Торри совсем не пострадал, и я дружески хлопнул его по плечу. Потом продолжил контролировать оставшихся в живых противников, ребята же перевооружались. Ахилл взял себе пику, а Арчи тесак Илияса. Торри, как и я, так и остался с палкой – молоток и тесаки погибших валялись на противоположной стороне и оружие уже подобрали уцелевшие враги.
Постояв и поглазев друг на друга, мы решили уйти, здесь нас ничего не удерживало, погони теперь точно не будет, можно спокойно уходить. Забрав мешки, на дне которых лежали бластеры, мы отошли на полверсты, чтобы определиться со своими дальнейшими действиями.
Куда идти? Возвращаться обратно? Зачем? Ради заначки с оружием и городской одеждой? Глупо, на дорогах творится не пойми что. Идти в сторону Запретной долины? Опять же, зачем? Для того, чтобы навестить мой бывший поселок? Но там меня никто не ждал, разве что Марика. Можно уйти на запад, там леса и даже чащи, в которые за несколько веков выродились ровные посадки деревьев. Там должны быть беженцы из Лендона. Но где гарантии того, что не окажется очередного сенатора, который захочет набрать из ополченцев собственную армию? Тогда остается путь на северо-восток, добраться до одного из соседних городов и там осесть. Но для этого нужно или пройти через Лендон, или сделать большой крюк, огибая город.
Глава 9
Как пробираться в новые края, наши мнения разделились. Ахилл был не прочь пройтись через Лендон, причем я сразу понял, что парня манит элитный квартал, он и раньше часто любил расспрашивать о жизни местных богачей. Арчи, в принципе, было все равно, понятия опасно или не очень опасно для него не существовало. Торри был мрачен, потому что возможность помощи родителям не только откладывалась, но и стремительно исчезала. Я же, конечно, предпочитал пойти в обход – пусть дольше и дальше, но пробираться через разгромленный и сожженный город, в котором неизвестно кому принадлежит власть, желания у меня не возникало.
В итоге остановились на том, что пойдем на восток, но понемногу будем сдвигать свой путь в северном направлении. По прикидкам получалось, что мы обойдем город по пологой дуге. Однако в расчетах что-то не
