в следствие, не подумайте чего, но Себастьян явно не тот, кто вам нужен. Я за него готов поручиться.
«Занятно. С чего бы это ты так его выгораживаешь? Про повариху ты упомянуть не забыл, хотя наверняка знал, что ни она, ни остальные четверо из списка никого бы в жизни не убили. Но написал. Хм...»
Флину очень не хотелось это говорить и вообще поднимать такую... неприятную для него тему, но Доуэлл был на грани, и этим нужно было пользоваться.
— Пэрр Доуэлл, скажу прямо. Если вы на самом деле хотите, чтобы мы поймали ту тварь, которая убила уже троих, то я должен знать все. Вообще все. И нет смысла от меня что-то скрывать. Это понятно?
Староста неуверенно кивнул.
— А раз так, то слушайте сюда: я не хотел говорить об этом раньше времени, но я подозреваю, что убийца может статься... не совсем обычным человеком. С особыми способностями. Вы понимаете?
Пальцы Доуэлла на секунду разжались — чашка чуть не полетела на пол, но старик успел ее поймать, облив белоснежную сорочку горячим чаем. Со смятением на лице, он вернул чашку на поднос и принялся обтираться салфеткой, но в итоге уронил и ее.
— Спрошу только один раз. Если вы знаете что-то, чего не знаю я, то самое время рассказать. Ну как? Есть такое?
— Нет! — чересчур резкий ответ старосты клинком вонзился в тишину гостиной. — Я вам все сказал. Хорошо, кроме того, ну...
Доуэлл пощелкал пальцами, вспоминая слова.
— В общем, про Себастьяна вы теперь тоже знаете. Я должен был сказать, это мое упущение, признаю, но больше нет ничего. Раал не даст мне соврать.
— Откуда этот Себастьян взялся?
— Спросите у него сами. Вы же все равно к нему пойдете, я прав? Мердок наверняка про него наговорил с три короба, — голос Доуэлла зазвучал громче и сердито. — Мой вам совет — не слушайте всего, что вам талдычит Грейсон. Он везде видит врагов, даже там, где нужно искать друзей.
— Вот как? А вы с ним не особо ладите.
— Не особо. Но это уже наше с ним дело.
«Чего это ты так разошелся? То сидел тихо и смирно, то вдруг в атаку полез. Да еще и на старшину наехал».
В голове мелькнула мысль. Хм, попытка не пытка, стоит попробовать.
— Тогда последний вопрос, и я пошел.
Услышав это, Доуэлл заметно расслабился и даже попытался улыбнуться.
— Конечно. Спрашивайте. И простите за резкость — это все шриалова простуда, все тело ломит, весь день нервы мотает, вон и жена от меня сбежала к соседке!
Флин улыбнулся в ответ.
— Что именно вы делали, когда я стоял там, — он кивком указал за окно. — И звонил битый час?
Добродушное выражение, которое успело всплыть на лице старосты с минуту назад, стерлось без следа. Он нахмурил лоб — брови поползли вниз, из-за чего очки немного съехали набок.
— Да ничего я не делал! Дремал прямо здесь, вот в этом кресле.
Флин, боясь упустить момент, тут же вызвал мыслеобраз и...
Не увидел ничего. Так-так, становится все интереснее и интереснее. Теперь сомнений нет — староста нагло врет в лицо дознавателю. Остается понять — о чем и зачем?
Флин научился мыслеобразам еще до того, как судьба привела его на должность в полицейское управление Кентара. Трюк очень простой, даже кровь пускать не надо — достаточно сжечь жалкие крупицы крови прямо в капиллярах. И тогда перед глазами возникала четкая картинка — идеальная копия того, что видел собеседник в нужный момент времени.
Конечно, если бы все работало идеально, то Флин давно бы прослыл легендой криминального сыска всей Ал’Терры, ведь ни один подозреваемый не смог бы ему врать. Можно было бы увидеть преступление глазами самого преступника! Эх, если бы... Но в мыслеобразах крылся один изъян — они появлялись только в тех случаях, когда собеседник не против был поделиться мыслями. Проще говоря — если человек не хотел ничего скрывать, то картинка из его глаз получалась четкой и яркой. А если же он что-то скрывал... То чаще всего Флин видел лишь туман.
Тоже полезно — сразу знаешь, что человек тебе врет. Но в чем именно? Вот это вопрос.
И Доуэлл врал. Врал с самого начала, как только Флин так неудачно для старосты завалился к нему в дом.
«Что же ты скрываешь, старый пень?»
Староста молча глядел на дознавателя, плотно сжав губы в полоску. А Флин размышлял, как быть дальше — давить на него или пока подождать? Наверное, лучше сначала поглядеть на этого Себастьяна, а заодно еще разок переговорить с Мердоком — возможно, он знает больше. А Доуэлл... Пусть пока помучается.
— Тогда я пойду. Спасибо за чай.
До самых дверей староста топал за ним по пятам, громко сопя носом. А на пороге, уже собираясь выходить в прохладу и темноту вечера, Флин, поколебавшись, развернулся и еще раз скользнул взглядом по пухлой и нескладной фигуре старосты. В гримасе старика одновременно читались облегчение и тревога.
— Кстати, забыл сказать — я проверил весь ваш список. Все чисты.
— Рад это слышать, — пробурчал Доуэлл, хотя его мимика говорила о другом.
— Тогда еще... — начал Флин, но осекся на полуслове.
Резкий звук позади старосты вклинился в разговор, заставив обоих собеседников вздрогнуть. Где-то в глубине дома отчетливо и ясно скрипнула половица.
Флин поднял бровь.
— Вы и вправду дома один?
— Я уже сказал все, что нужно. Отдыхайте, пэрр Рубис, — ответил Доуэлл и рывком захлопнул дверь прямо перед носом столичного дознавателя.
Да уж, с тоской подумал Флин, этот поселочек совсем не так прост, как кажется. И сюрпризов, похоже, вскроет еще не мало. Вот и план на завтра: сходить к богатому щеглу, по пути немного поковырять Мердока вопросами и взять за жабры Доуэлла, если получится. А дальше будет видно.
В трактир Флин возвращался в непонятном настроении — вроде и день даром не прошел, но как будто все только запуталось еще сильнее. Заказав ужин (в зале вкусно пахло тушеным мясом и картошкой), он поднялся по лестнице на второй этаж, горя желанием наконец-то скинуть грязную одежду и хорошенько умыться. Но когда подошел к двери, нашаривая в кармане плаща ключ, внутри все словно взорвалось — волна страха пробежала по хребту и сковала кожу морозной коркой.
Страж исчез. В комнате кто-то был.
