слушать, а другие прислушиваются, да не задумываются. И я даже не знаю, что хуже.
– А как поживают твои сыновья, имам? – поинтересовался Чопра, надеясь сменить тему разговора. Он знал: если имам сядет на своего любимого конька, переключить его внимание на что-то другое удастся еще не скоро.
– Так я о них и толкую, – горестно протянул Хайдер. – Старший каждый вечер бьется над вопросами веры, что, конечно, неплохо. Но в другой раз возьмет и произнесет какую-нибудь провокационную речь. А младший интересуется только крикетом и кинематографом. Говорю тебе, Чопра, мир меняется – и не в лучшую сторону.
Хайдер взглянул на спутника Чопры.
– Я еще не знаком с твоим юным другом.
– Его зовут Ганеша. Я за ним присматриваю.
– Мне, конечно, приходилось слышать, что после выхода на пенсию у некоторых появляются довольно странные хобби, но разведение слонов – это что-то новенькое.
На полпути между крытыми загонами хозяйства «Свапнадип» и лавкой медника Гокалдаса Чопру от дверей небольшого гаража поприветствовал огромный темнолицый мужчина в черной от машинного масла одежде.
– Эгей, инспектор-сахиб, вы подумали над моим предложением?
Чопра покачал головой:
– Капил, друг мой, я уже не раз тебе говорил: Басанти не продается.
– Странный вы человек, инспектор, – рассмеялся Капил.
Вздымавшийся у него над головой кок из залитых лаком черных волос заходил ходуном, и вдетые в уши пиратские серьги подпрыгнули вверх-вниз. Рукава у спецовки Капила были отрезаны так, что все могли полюбоваться его крепкими руками профессионального борца. Сложив их на груди, Капил глядел на Чопру сверху вниз, задрав свой поломанный нос.
– Вот уже десять лет вы каждый месяц регулярно, будто по часам, приходите сюда и проверяете состояние своего мотоцикла. Но ни разу даже не вывели его из гаража. Не плати вы мне такие деньжищи за хранение, я бы назвал вас сумасшедшим.
* * *
– Перед нами, сэр, классический случай слоновьей суицидальной депрессии.
Чопра посмотрел на ветеринарного врача с нескрываемым изумлением… и тут доктор Лала расхохотался.
– Да я просто шучу, инспектор.
Уважаемый доктор, как выяснилось, совершенно не походил на того человека, которого вообразил себе Чопра после телефонного разговора.
Рохит Лала, мужчина солидных пропорций и веса, происходил из торгово-ростовщической общины марвари. Когда он отказался возглавить сеть семейных ювелирных магазинов, вознамерившись вместо этого изучать ветеринарию, весь род Лала – как теперь знал Чопра – пришел в ужас. Отец доктора покинул этот бренный мир, так и не смирившись с тем фактом, что его единственный сын проводит дни, копаясь в буйволиных задах, а не зарабатывает деньги так, как пристало благовоспитанному мальчику их круга.
Ветеринарная клиника располагалась неподалеку от телефонной станции Сакинаки, на территории закрывшейся текстильной фабрики.
Миновав ветхую дверь, Чопра очутился в маленьком грязном помещении, где его встретил энергичный молодой человек с проблемной кожей и смешными усиками. Из дальних комнат доносился лай собак.
Молодой человек провел Чопру с Ганешей по боковому коридору на открытую площадку, прятавшуюся за фабричным зданием: здесь в огороженных проволочной сеткой загонах стояли лошади, буйвол и несколько коз. Когда Чопра с Ганешей подошли к доктору Лале, тот осматривал небольшого медведя, у которого клочками лезла шерсть. Медведь выглядел страшно исхудавшим, и даже далекий от ветеринарии Чопра понимал, что вид у животного болезненный.
– Одна добрая женщина вызволила беднягу из бродячего цирка, – пояснил Лала. – Спасти его я не могу, но, возможно, удастся подарить ему достойную смерть. Быть ветеринаром – значит, прежде всего, быть человечным. В стране, где любую живую тварь стремятся провозгласить богом, не придумали слова, которое обозначало бы первоочередную заботу о благополучии животных. А теперь давайте взглянем на вашего молодого слона.
Чопра подождал, пока доктор Лала проведет осмотр.
Доктор посветил Ганеше в глаза и проверил уши. Призвав на помощь ассистента, заставил слоненка открыть рот и заглянул внутрь, особенно тщательно изучив язык, зубы и десны. Он посмотрел в носовые отверстия хобота. Задрал Ганеше хвост и изучил его сзади. Затем приложил стетоскоп к поднимающемуся и опадающему боку и внимательно прислушался. Сыпавшиеся все это время на Чопру вопросы помогли доктору установить только один факт: невольный опекун Ганеши почти ничего о своем подопечном не знал.
– Ну что же, – подытожил доктор, раздувая щеки, – должен признать, что не вполне понимаю причины недомогания вашего слона. Если не считать некоторого отставания в росте – детеныш маловат для своего возраста, ему сейчас, по моим оценкам, что-то около восьми месяцев, – наш пациент пребывает в неплохой физической форме. Вы говорите, что он отказывается от еды. Вопрос: почему? Если вас интересует более точный диагноз, я возьму у него образцы крови и слюны и отправлю на анализ.
Чопра согласился с этим предложением.
– Не исключено, конечно, – продолжил доктор Лала, – что мы имеем дело с проблемой совершенно нематериального свойства. Слоны – создания с невероятно тонкой нервной организацией. Возможно, с беднягой что-то приключилось еще до знакомства с вами, и именно поэтому он сейчас так упрямится.
Лала поскреб подбородок.
– В этом отношении слоны не слишком отличаются от меня или вас, инспектор. Когда нам плохо, мы впадаем в уныние, теряем ко всему интерес, становимся раздражительными. Возможно, наш малыш скучает по матери или стаду – слоны, знаете ли, животные в высшей степени социальные. А может, он просто встревожен тем, что оказался в незнакомом месте. Как только он освоится, дела, скорее всего, пойдут на лад. Давайте уповать на то, что этот процесс займет не слишком много времени.
– А что, если он не освоится?
– Я видел слонов, которые просто ложились и умирали, – сказал доктор Лала. – Они, как и люди, могут сознательно выбирать смерть.
Чопра опустил взгляд на Ганешу: тот растянулся на животе и не сводил глаз с ошметка грязи прямо под носом – сама воплощенная скорбь, все по диагнозу ветеринара.
Чопру внезапно охватило чувство беспомощности.
Почему он должен присматривать за этим несчастным созданием? Если дядюшка Банси действительно полагал, что племянник станет слоненку надежным другом, то он жестоко ошибался.
– Доктор Лала, – произнес Чопра, – а нет ли такого места, где слон мог бы обрести дом? Настоящий дом.
Доктор Лала внимательно поглядел на него:
– Слон – это огромная ответственность, верно?
Чопра ничего не ответил.
Лала пожевал губами.
– Есть один заповедник в районе Вишакхапатнама. Им заведует мой хороший друг. Мы вместе учились в ветеринарной школе. Я позвоню ему, подождите пару дней.
«Вишакхапатнам, – подумал Чопра. – Это же в тысяче километров отсюда, на восточном побережье. Чтобы попасть туда, нужно пересечь всю страну».
Кто знает, что сказал бы на это дядя Банси. Впрочем, он попросил племянника позаботиться о слоне. И заповедник, несомненно, был в этом смысле оптимальным решением. Там о Ганеше позаботятся лучше, чем где бы то ни было.
Чопра посмотрел на слоненка. По глазам Ганеши ползали мухи, а по хоботу безо всякого стеснения поднималась колонна муравьев, словно совершая
