Жаль, что вы с ним не познакомились.
Она кладет ладонь поверх руки Уильяма, а следом кладет свою руку Джеральд.
– За твоего отца, – повторяет Джеральд.
По его щеке ползет слезинка, и Беа смахивает ее указательным пальцем. Держа бутылку высоко над головами, они смотрят в небо.
Милли
Вскоре после похорон Брайан принес сумку с вещами Реджа.
– Из его шкафчика на работе, – сказал он. – Подумал, вам это нужно.
Милли даже не пригласила его на чашку чая.
– Спасибо большое, – сказала она. – Я очень признательна.
Она сунула сумку в чулан, спрятала за ведра, швабры и зимние пальто. И несколько месяцев не заглядывала туда. Рождество и Новый год она провела в деревне у матери. Вернувшись в Лондон, погрузилась в привычные заботы. Она взяла еще одну бухгалтерскую работу и записалась на дополнительные дежурства в Гражданской обороне: три ночи в неделю и полный день в выходные. Лучше вовсе не иметь свободного времени.
Сразу после смерти Реджа Милли хотела лишь одного: чтобы Беатрис вернулась домой. Исписала множество черновиков с просьбами к Грегори посадить дочь на ближайший пароход, но так и не смогла отправить эту телеграмму. Они же договорились, что Беатрис останется в Америке до конца войны, и Редж был бы очень огорчен. И еще она понимала, что не сможет сейчас толком заботиться о девочке, не в том она состоянии. Беатрис счастлива там. Горько это признавать, но так оно и есть. Придерживаясь их изначального плана, Милли чтит память Реджа. Это сейчас правильно.
В одно из воскресений в середине февраля к ней в гости на рюмочку после дежурства заглядывает Джулия. Едва окинув глазом квартиру, она тут же принимается открывать шкафы.
– У тебя есть пустые коробки? – деловито спрашивает она. – Нам нужно вынести отсюда все эти шмотки.
– Не надо, – качает головой Милли. – Я сама справлюсь. Потом, весной.
– Нет, сейчас, – настаивает Джулия. – Мы займемся этим немедленно. Тебе совсем не легче от того, что повсюду разбросаны вещи Реджа. Сохрани несколько мелочей, что-нибудь, что будет вам с Беатрис напоминать о нем, но от всего остального давай-ка избавимся.
Милли пробует протестовать.
– Милли Томпсон. – Джулия неумолима. – Ты знаешь, скольким людям нужна теплая одежда? И потом, тебе нужно жить дальше. Никогда бы не подумала, что ты из тех, кто купается в собственном горе. Это тебе не к лицу.
Милли кивает. Она понимает, что Джулия права. И когда жених Джулии был сбит в небе над Германией, она сама точно так же уговаривала ее.
Они принимаются опустошать его шкаф и комод, прежде все же накатив по стаканчику. Милли держит свитер, который она связала Реджу еще до свадьбы, и клетчатый берет, который он как-то осенью купил в Эдинбурге. Она не знает, что захотела бы оставить Беатрис. Потом находит твидовый пиджак с кожаными заплатками на локтях. Милли так и видит, как Редж подхватывает Беатрис, поднимает ее высоко на руках, сажает себе на плечи и кружится, и кружится. Эти вещи Милли откладывает для Беатрис, вместе с некоторыми книгами.
В верхнем ящике бюро они находят стопку фотографий: Беатрис в младенчестве, Беатрис малышка, подросшая уже девочка накануне ее отъезда. Потом фото из Америки: она стоит вместе с мальчиками около рождественской елки; в купальнике на причале, руки раскинуты, на лице широкая улыбка; в красном шерстяном пальто, а в руках стопка книг. И много фотографий Милли.
– О господи, – вздыхает она. – Я и забыла про это платье. Это было на Новый год, за год до нашей свадьбы.
– Роскошное какое, – говорит Джулия. – Какой потрясающей парой вы были.
– Очень-очень давно, – отвечает Милли. – Тогда я была совсем другим человеком.
– Как и все мы, – добавляет Джулия.
За этим занятием они и не замечают, как село солнце. Милли включает свет и наливает им еще выпить. Обе устало валятся на диван, сбрасывают туфли, Милли прикуривает сигарету от сигареты Джулии.
– Сколько барахла, – произносит Милли, глядя на груду коробок. – Неужели это все, что остается в конце?
– Но у тебя есть Беатрис, – старается приободрить ее Джулия. – Не забывай. Представь, как здорово будет, когда вы встретитесь.
Они болтают о работе, об одной новенькой девушке, которая не умела водить автомобиль, но все равно записалась в Гражданскую оборону, и про парня, с которым начала встречаться Джулия. Джулия засыпает, Милли накрывает ее одеялом и выключает свет.
Убирая на место веник, она натыкается на сумку, которую принес Брайан несколько месяцев назад. О нет, думает она, я больше не могу. Но потом делает над собой усилие, убеждает себя, что надо покончить с этим делом, вытаскивает сумку и несет в спальню. Переворачивает ее над кроватью и вытряхивает все до последней мелочи.
Рабочая одежда. Форма Гражданской обороны, даже каска и сумка для противогаза. Книга «Замысел шахматного дебюта». Шарф, который она не узнаёт. Стопка писем, перевязанная бечевкой. Она развязывает узелок, перебирает письма одно за другим, и все они от Итана. От Итана! Письма, которые они еженедельно годами получали из Америки, все были написаны Нэнси, изредка с парой строчек от Итана. Но здесь страницы и страницы разных новостей. В основном про политику и про войну. Хотя там и сям попадается пара строк про то, как Беатрис сдавала экзамен, или как она помогала на каком-то семейном сборище, или еще что-нибудь. Милли читает и читает в каком-то оцепенении, и гнев ее растет, по мере того как она разворачивает одно письмо за другим. Все они отправлены на рабочий адрес Реджа. Он сознательно скрывал это от нее. Милли до крови прикусывает палец. Почему он так поступил? Почему держал это в тайне?
Она идет в кухню, достает из ящика кулинарные ножницы. Проснувшаяся Джулия спешит за ней следом в спальню.
– Что такое? – недоумевает она.
– Мой дорогой муж, – отвечает Милли, – состоял в любовной переписке с другим мужиком.
– Что? О чем это ты?
Милли лишь мотает головой.
– Итан, мужик из Америки, ну, знаешь, у них живет Беатрис. Они переписывались больше года. Больше года, Джулия! И он ни разу ни словом не обмолвился об этом. Ни разу! – Милли стоит в центре комнаты, размахивая ножницами. – Я уничтожу их до последнего листочка! – кричит она. – Ненавижу его. Он услал Беатрис за океан, дал ей понять, что это я так захотела, а потом взял и помер. А сейчас я выясняю, что у него были от меня вот такие секреты!
Джулия отбирает у нее ножницы:
– Милли, успокойся. Ты слишком разволновалась. Не надо ничего уничтожать. Сохрани пока эти письма. Вдруг тебе захочется перечитать их повнимательнее.
