еще как минимум час. Счастливое было время!
Атлатль вытряхнул содержимое сумки на землю, задумавшись над тем, что он сможет использовать для добывания пищи, когда закончится рыба.
Юноша стал рассматривать вещи, которые раньше были предметом его гордости. В те времена он наивно верил, что однажды станет охотником. Теперь эти орудия лишь напоминали о том, что, хоть он и мог с их помощью изготовить оружие, ему никогда не хватит сил, чтобы метнуть копье.
Кроме каменного рубила, резца и дощечки для добывания огня, у Атлатля имелось шило, которым он измельчал волокна растений. Еще у него остались длинные осколки кости, из них получались отличные иглы. Шилом он пробивал отверстие в широком конце осколка, а потом продевал через него травяные нитки или тонко нарезанные полоски кожи.
У Атлатля отыскался скребок с такими острыми краями, что при неосторожном использовании им можно было порезать себе палец, и еще мешочек с красной охрой.
Юноша стал складывать инструменты обратно в сумку и понял, что в ней лежит еще одна вещь, которую он забыл рассмотреть.
Атлатль достал ее из сумки. Это был каменный резец – инструмент, которым он выскребал то бесполезное углубление по всей длине метательной палки.
Юноша с отвращением фыркнул, вспомнив, как тренировочные копья выскальзывали из желоба каждый раз, когда он пытался метнуть их. А от слабых бросков, при которых копье не выпадает из желоба и пролетает совсем небольшое расстояние, не было никакого проку.
И тут его осенила мысль.
Если копье выскальзывало в момент рывка, не означало ли это, что метательная палка действительно придавала броску дополнительную силу? Просто нужно было сделать так, чтобы копье не выскальзывало из желоба. Возможно, копьеметалка – не такая уж и провальная идея!
Атлатль поймал себя на том, что пристально разглядывает острие клювовидного каменного резца. Если бы он смог сделать такую же зазубрину на конце метательной палки, чтобы основание копья упиралось в нее в момент броска…
* * *
Атлатль проснулся еще до рассвета, пытаясь справиться с волнением перед испытанием новой копьеметалки, которую он вырезал. Накануне вечером было еще достаточно светло, и он успел отыскать новую ветку для метательной палки, на этот раз с небольшим естественным отростком.
Как и предыдущей ночью, он провел часы напролет при свете костра, вырезая желоб по центру палки. Только после того, как он вложил в углубление копье и упер его в зазубрину, Атлатль наконец позволил себе лечь и заснуть.
– Тигренок, – позвал он. – Погляди на этот куст. Он ведь будет размером с оленя?
Звереныш ничего не ответил.
Атлатль приготовился к очередному разочарованию.
Он встал и, вложив тренировочное копье в желоб, взялся за основание копьеметалки, держа ее над правым плечом. Атлатль сделал резкий рывок рукой вперед и вниз, как будто бросал камень. И, не веря своим глазам, наблюдал, как древко копья просвистело в воздухе, пролетев расстояние раза в четыре больше по сравнению с обычным копьем. Он не попал в куст: точность броска совсем не впечатляла. Но его сила оказалась потрясающей.
– Тигренок! Ты это видел?!
Тот лишь зевнул в ответ.
– Ты просто завидуешь, потому что у тебя одни только когти, – фыркнул Атлатль. – Теперь ты сможешь увидеть, как я стану самым могучим охотником племени.
Племя… Юноша страдальчески закрыл глаза и долго стоял как вкопанный, вспоминая счастливые времена, прожитые со своим народом. Те времена, когда они все вместе рассказывали предания, сидели у костра, ютились в шалашах, собирали ягоды, плели веревки, пели песни.
Внезапно Атлатль почувствовал, что на глазах у него выступили слезы, широко раскрыл веки и поморгал. Нет, он больше не позволит себе плакать. Юноша решил для себя, что то время, когда он принадлежал своему племени, – это часть его прошлого, но не будущего. Назад в прошлое пути не было. Если не считать Тигренка, Атлатль остался совсем один. И он будет одинок всю свою оставшуюся жизнь – долгую ли, короткую ли… Вероятно, все-таки короткую.
Чтобы прожить как можно дольше, ему нужно научиться пользоваться копьем так же отменно, как и любому охотнику племени.
Атлатль открыл глаза и схватил еще одно тренировочное копье. Снова он поместил его в желоб копьеметалки и убедился, что основание копья плотно прилегает к зазубрине на конце метательной палки. Он старался держать предплечье ровно, чтобы добиться большей точности.
На этот раз копье попало в куст с краю. Не идеально, но уже лучше.
– Тигренок!
По крайней мере, он мог поделиться своей радостью с другим существом, которое не станет его осуждать или презирать.
Атлатль пошел к кусту, чтобы подобрать копье. Он прошагал немало, и это натолкнуло его на мысль о том, как скоротать время в пути.
Он метнул копье в сторону севера, с улыбкой наблюдая, как оно летит далеко-далеко вперед.
По пути на север к Богу-Черепахе он так и будет делать всю дорогу: метать, идти, поднимать. Он будет учиться пользоваться своим новым оружием.
Глава двадцать третья
Сначала Атлатль услышал трубные крики мамонтов, а потом увидел и самих животных.
За три дня спокойного пути они с Тигренком ушли с холмов, покрытых порослью деревьев, на холмистые луга с редкими кустами. Питались ягодами, жареной рыбой и пили воду из иногда попадавшихся ручьев.
Порой Атлатль оглядывался назад, но не видел ни единого признака присутствия Нутау. Его отцу не составило бы труда выследить их. По крайней мере, костры, которые Атлатль разводил каждую ночь, могли служить маяками, легко различимыми издалека. Но Нутау держался на расстоянии от них.
Каждый раз, когда юноша взбирался на вершину очередного холма, он видел темно-фиолетовую линию на горизонте, обозначавшую возвышенность на севере: там он надеялся найти Гору призраков и землю богов.
Поднимаясь на гору, по характерным звукам, издаваемым мамонтами, Атлатль понял, что животные находились по ту сторону холма. Ему хотелось узнать размеры стада, и поэтому он решил взобраться на самую вершину. Юноша увидел, что внизу, у небольшого озера, собралась группа взрослых и молодых особей.
Большая часть стада отдыхала, и животные постоянно дергали хвостами, отгоняя надоедливых насекомых. Двое самцов сошлись в игровом состязании, и именно их трубный рев привлек внимание Атлатля.
Хотя юноша сделал уже сотни тренировочных бросков и думал, что сможет пробить шкуру мамонта, он все же понимал, что пока ему лучше не рисковать.
Мамонты были чрезвычайно умными животными. По сравнению с лютыми волками, которые охотились стаями, мамонты, сбитые в стадо, представляли собой еще более грозного противника. Племя, нападая на мамонтов, выбирало молодых особей или больных и раненых. И то на охоту ходило сразу несколько человек.
Если Атлатль метнет в мамонтов копье, то они всем стадом в ярости бросятся на него. И он не сможет спастись, ведь у него, конечно же, нет никаких шансов убежать.
Тигренка мамонты вовсе не интересовали, а вот Атлатль задержался на вершине холма, чтобы осмотреть стадо со всех сторон.
Однако к концу дня Атлатль встретил животное, на которое действительно стоило поохотиться.
Длинноносая свинья!
Племя охотилось на свиней двух видов. Коротконосые свиньи, как правило, жили стадами и часто ютились в пещерах. Подобно мамонтам они все вместе могли атаковать охотника. Но длинноносая свинья предпочитала в одиночку копаться в земле среди корней деревьев и кустарников.
Животное копошилось возле зарослей колючих кустов, роя землю передним копытом. Что бы свинья ни пыталась там откопать, она явно увлеклась своим занятием. Ветер дул от нее в сторону Атлатля.
Послышалось еще какое-то движение.
Юноша улыбнулся. Это оказалась мать с двумя поросятами.
Свинья была размером с Тигренка. Оба поросенка уже давно переросли тот возраст, когда они кормились только молоком.
Свинья-мать представляла опасность, поскольку ее клыки могли вспороть человеку живот. Но если бы Атлатлю удалось добыть одного из поросят, то этой пищи ему хватило бы на несколько дней.
Он вложил копье с каменным наконечником в желоб метательной палки и медленно пошел вперед, держа над головой копье
