Перемещаясь по залу, он го и дело вежливо отмахивался от заигрывающих с ним женщин и спрашивал себя, нет ли среди них его будущей невесты. По своему положению многие из них подходили на роль жены принца. Эта перспектива привела его в ужас. Ни одна из этих холеных красавиц нисколько не заинтересовала Доминика.
Через три четверти часа его внимание привлекло какое-то движение у входа. Прибыли Маделин и ее подруги со своими спутниками. Его сердце учащенно забилось.
Маделин подняла свои темные волосы наверх, обнажив плечи. Сексуальное черное платье подчеркивало изгибы ее точеной фигуры. Когда она сделала шаг вперед, в высоком разрезе юбки показалась стройная загорелая нога. Ее кто-то позвал, и она обернулась. Доминик едва сдержал восхищенный стон — сзади платье было открыто почти до ягодиц.
Прекрасная, соблазнительная Маделин! Она должна принадлежать ему. Сегодня ночью.
— Принц Доминик? — произнес высокий голос рядом с ним.
Обернувшись, он увидел женщину, которая вцепилась в рукав его смокинга своими длинными красными ногтями. Он не помнил ее имени.
— Да?
— Я спросила, не хотели бы вы провести сегодняшний вечер у меня в гостях? — произнесла она, хлопая накладными ресницами.
— Я польщен, мадемуазель, но вынужден отказаться. У меня уже назначена встреча. — Он поклонился и направился к Маделин, но по пути его снова задержали. Разочарование усиливалось. Он должен добраться до Маделин, пока ее вниманием не завладел другой мужчина.
Она принадлежит ему.
Пока. Он должен успеть ею насытиться, пока его не поглотило безрадостное будущее.
Как все-таки иногда бывает нелегко устоять перед искушением и не поцеловать мужчину, думала Маделин, стоя в толпе шикарно одетых гостей.
Она каждый день имела дело с десятками мужчин — коллегами, пациентами, санитарами, — но ей не хотелось их целовать. Почему же она не может устоять еще перед одним?
Во вторник вечером ей повезло благодаря тому, что во время их с Домиником ужина ему позвонили. Как и в среду, когда он показывал ей дворец, включая комнаты, недоступные для обычных туристов. В четверг ей помогли Кендейс и Амелия, которые выразили желание посетить вместе с ними больницу имени принцессы Грейс. Затем подруги потащили ее в театр.
Эта неделя оказалась сплошным мучением. Каждый день Доминик раздевал Маделин взглядом, разжигая в ней запретное желание. К счастью, в пятницу ей удалось избежать встречи с Домиником. Она ездила за покупками, а затем обсуждала с подругами детали предстоящей свадьбы Кендейс.
Маделин была так рада любой возможности убежать от искушения, что почти забыла о предательстве Майка.
Вдруг среди дам в нарядах от кутюр и их элегантных спутников Маделин заметила Тоби Хейнса, приятеля Винсента и завзятого бабника, знакомству с которым она была обязана своднице Кендейс. Они встречались пару раз в Шарлотт, но Маделин быстро раскусила его и потеряла к нему всякий интерес. Тоби был красивым и довольно приятным молодым человеком, но не относился всерьез ни к чему, кроме ГОНОК.
Маделин с удовольствием немного поболтала бы с ним, но сейчас была слишком взволнованна перед встречей с Домиником. Она отвернулась, но было уже поздно. Тоби направлялся к ней.
— Привет, Маделин! А я уже отчаялся увидеть тебя сегодня.
— Здравствуй, Тоби. — Она вежливо улыбнулась.
— Как всегда, потрясающе выглядишь.
Пустая болтовня Тоби начинала действовать ей на нервы.
— Ты очень любезен, Тоби, — сухо ответила Маделин.
— Может, потанцуем? — предложил он.
Маделин представила, как руки этого ловеласа касаются ее обнаженной спины, и внутренне содрогнулась. Все же отказать было бы невежливо и…
— Прошу прощения, месье, но мадемуазель Спенсер уже обещала потанцевать со мной, — послышался у нее за спиной знакомый бархатный голос.
Маделин видела, как вытягивается лицо Тоби. Бесспорно, он узнал почетного гостя.
— Да, конечно, ваше высочество, — смущенно произнес он и поспешно удалился.
Маделин повернулась и посмотрела на Доминика. В белоснежном смокинге с черным галстуком-бабочкой он выглядел на все сто.
— Но я не хочу с тобой танцевать.
— Танцпол — лучшее место для нас, если, конечно, ты не готова вернуться в отель. — Доминик взял ее за руку и повел танцевать. Единственным способом отделаться от него было устроить сцену, но это исключено, поскольку она не хотела привлекать к себе внимание.
— Ты шутишь? Я только что пришла.
Его рука легла на ее обнаженную спину. Маделин бросило в жар.
— Где твои телохранители?
— Айан, Макос и Фернан остались снаружи.
— Кто такой Фернан?
— Твой охранник.
Маделин оступилась и уткнулась в его широкую грудь. Доминик крепче прижал ее к себе, не нарушая ритма танца.
— Мой кто?
— Он охраняет тебя со среды.
— Ты послал своего человека присматривать за мной? — хрипло произнесла она, когда рукав его смокинга скользнул по ее обнаженной коже.
— Я же говорил, что сделаю это.
— Да, но… — Маделин прокрутила в голове события последних дней. Не совершила ли она чего-нибудь такого, о чем предпочла бы не рассказывать Доминику? Она не сомневалась, что шпион докладывал принцу о каждом ее шаге. — Я его не видела.
— Ты и не должна была. — Его гладко выбритая щека коснулась ее виска, когда он быстро повернулся, вынуждая ее прильнуть к нему, чтобы не упасть. Бальные танцы никогда не были ее сильной стороной, но Маделин была вынуждена признать, что следовать за Домиником оказалось легче, чем она ожидала. Растянуться на полу, особенно в таком наряде, как у нее, было бы унизительно.
— Зачем мне хвост?
— Будучи моей любовницей…
— Но я больше не твоя любовница, — перебила его она.
— …ты представляешь собой ценный объект для похищения, — невозмутимо продолжил Доминик.
По ее спине пробежала дрожь ужаса. Маделин немного откинулась назад, чтобы посмотреть ему в глаза, отчего их бедра еще теснее прижались друг к другу.
— Я в опасности, потому что спала с тобой?
— Возможно, нет, но пока ты моя, я буду тебя защищать.
Его слова были ей приятны, но она вспомнила, что должна возразить.
— Я. Не. Твоя.
Доминик на мгновение убрал руку с ее талии, дав ей возможность перевести дух, но затем провел пальцами по обнаженной коже. Маделин затрепетала, проклиная свое тело за излишнюю отзывчивость.
— Ты прекрасно выглядишь. Очень сексуально. Давай вернемся в отель, Маделин, — произнес Доминик глубоким голосом.
