замолчать и ждать последующих событий.
А дальнейшие события стали разворачиваться с невероятной скоростью.
Мы вернулись в кафе.
— Дэни, — умоляюще пролепетала Сара.
— Я сказал, заткнись! — в который раз повторил он и вытащил её с переднего сиденья. Они ненадолго скрылись в кафе. Буквально через несколько минут полицейский вернулся за мной.
— Выходи! — наставил он на меня свою пушку и открыл мою дверцу. — И не вздумай чудить, прибью, как муху!
Я посмеялся про себя. Это я-то собираюсь чудить!
Он усадил меня за один из столиков. Сам сел напротив.
— Знаешь что, — сказал он мне чуть погодя. — Мне плевать, чем ты тут занимался с этой шлюшкой. Мало того, хочешь, я подарю её тебе, хочешь?
— Я не понимаю.
— Чего тут понимать? — ухмыльнулся он и откинулся на спинку стула, не сводя с меня дула пистолета. — Я предлагаю тебе жизнь и Сару. Представляешь: ты получаешь не только жизнь, но и Сару — лакомый кусочек.
Я всё еще не понимал, что ему от меня нужно. Мы с ним абсолютно незнакомы, нас ничего не связывает. Если он надеется, что я буду откупаться от него, он глубоко заблуждается: у меня в кармане ни шиша.
Я решил спросить его без обиняков:
— Что тебе нужно?
— Тебе жизнь и Сара. Мне…
Он не договорил, вытащил откуда-то револьвер и положил его перед собой на стол.
— Здесь один патрон. В нем заключена твоя жизнь и жизнь Сары. Выбирай. Или я прикончу тебя за попытку оказать сопротивление стражу порядка, или мы с тобой испытаем Судьбу. Не правда ли, выбор стоит того?
Он уставился прямо на меня. В его глазах я увидел безумную решимость сделать это. Но ладно я. Я рисковал в надежде получить жизнь, но какой ему был интерес стреляться?
Я вдруг подумал, а может, он просто ненормальный? И Сара лишь предлог сделать то, что наедине он сделать был не в состоянии? Он хотел совершить всё это именно у неё на глазах. И пусть она сейчас прикована наручниками где-то там, на кухне, она слышит обо всем, что здесь происходит, она знает обо всём, что здесь творится.
Тем временем Дэни сам подзуживал себя:
— Что, — боишься? Боишься! Это же так просто: крутанул барабан, нажал на курок, — хоп! Смотри, смотри, идиот!
Он резко провернул барабан, поднес револьвер к своему виску, широко улыбнулся в каком-то диком восторге и плавно нажал на курок. Раздался оглушительный выстрел и вслед за ним истошный крик Сары. Самоуверенный полицейский как сноп повалился набок к моим ногам с размозженными мозгами.
Я онемел. Со стороны всё выглядело каким-то кошмарным сном. Нет, так не бывает в жизни! Это какое-то безумие! Я сижу в кафе, а у моих ног мертвый коп. Абсурд! Нонсенс! Что я делаю здесь?
А если бы он первым делом сунул пистолет мне? Я бы тоже нажал на курок, и может быть, на полу лежал мой труп. Неужели меня спасла Судьба? Я всё еще не мог поверить в это. Но и от шока отойти в одно мгновение тоже не мог. В голове моей всё закрутилось вихрем, всё перемешалось: что делать? Что делать?! Я думал, моя голова расколется, но я и не предполагал, что за этим последует.
Я еще окончательно не пришел в себя, когда в кафе неожиданно ворвался он, мордатый рыжеволосый детина с полицейской звездой на черной кожаной куртке. Сначала он не заметил труп, лежащий возле моего столика. Он только выставил вперед свой «магнум» и, мгновенно окинув профессиональным взглядом кафе, крикнул:
— Сара, где ты, Сара? Я слышал выстрел!
Он, вероятно, только что подъехал, но мне это не доставило радости. Я мог бы давно быть за сотни миль отсюда, но из-за своего полного равнодушия к собственной судьбе оказался по самые уши в дерьме. А может быть, из-за своей неистощимой склонности к слабому полу. В этом, однако, я не виноват, но разве объяснишь что-либо толково перепуганному насмерть шерифу, который несколько минут назад услышал пистолетный выстрел, ворвался в кафе и вдруг обнаружил в нем другого полицейского мертвым? Что бы вы на его месте сделали? В лучшем случае превратили бы предполагаемого убийцу в мишень, в худшем — в решето, пусть даже он и бровью не повел и не сорвался с места. А уж если убитый к тому же ваш брат!.. Но об этом позже. А пока я еще не очнулся от перенапряжения и смотрел на все туманными глазами. Мой мозг еще слабо реагировал на окружающее. Иное дело твердолобая дыня шерифа. Когда он, сжатый, как пружина, продолжая стискивать свой ствол, медленно приблизился ко мне и увидел на полу развороченную башку другого копа, оказавшуюся, как я потом узнал, его родным братом, у него крыша тоже съехала. Его губы мелко затряслись, лицо побагровело, глаза вылезли из орбит и изо рта вырвалось отчаянное:
— Дэни, Дэни, братишка!
И вслед за этим его выпученные серые глаза острыми иглами вонзились в меня:
— Что здесь произошло? Что здесь произошло, я тебя спрашиваю?!
Он схватил меня за грудки и стал неистово трепать, ожидая, наверное, что из моей взболтанной утробы вырвется что-нибудь членораздельное. Но я молчал, потому что еще пребывал в трансе. Однако кроме меня ему никто ничего не мог поведать, потому что кафе было пусто, как оно часто бывает пусто в такое время года: вокруг сплошная душная степь, в кафе у дороги останавливаются только редкие проезжие. Сегодня таким проезжающим оказался я. И вляпался дальше некуда.
— Так что ты мне скажешь? — не сводил с меня своих набыченных глаз шериф. — Что ты мне скажешь такое, чтобы я тебе поверил?
Он еще пытался сохранить самообладание, но мне было все равно, поверит или не поверит мне шериф. Мне было все равно, как было все равно еще час назад, когда я ехал в никуда, когда я готов был хоть в пропасть сорваться, хоть в смерч угодить. Жизнь давно перестала интересовать меня, и потому я равнодушно сказал Саре: «Хочешь, поехали» и потом ее настырному ухажеру: «Если хочешь — давай!» Но как объяснить это
