шести часов 350 тяжелым по преимуществу орудиям (68 и 96 фунтовым) противника противостояли всего лишь те, что стояли на батарее № 6: обстрел велся с дистанции, не позволявшей участвовать в дуэли другим береговым батареям. Из строя одно за другим были выведены все орудия батареи на молу. Последовавшая за этим попытка канонерок высадить десант была встречена картечным залпом четырех полевых орудий и закончилась полной неудачей. После этого англо-французы начали бомбардировку гавани с внешнего рейда — еще шесть часов они обстреливали торговые суда, стоящие в порту, но зайти в него так и не решились.
Илл. 35 Джон Лич. Сочувствие — Бомбардировка Одессы. Из журнала «Punch». 1855
В результате было сожжено девять купеческих судов, ранено и убито 50 солдат и 8 мирных жителей, ядром поврежден угол постамента памятника герцогу Ришелье. Значительного урона городу удалось избежать: большая часть неприятельских бомб не взорвалась. Союзники потеряли около 30 человек, четыре поврежденных фрегата были отправлены для починки в Варну. Это был первый бой русских войск с союзниками. Его результаты заставили англо-французов остерегаться огня русских батарей. 30 апреля (12 мая) к окраинам Одессы вновь подошел английский 16-пушечный пароходо-фрегат «Тигр». В тумане корабль сел на мель у берега. Казачьи разъезды заметили это и подняли тревогу. Фрегат был быстро расстрелян подошедшей русской батареей, а экипаж — 25 офицеров и 200 матросов — сдался в плен. Одесситы с охотой кормили «басурман», изголодавшихся за ночь, проведенную в воде, и так не сумевших в очередной раз подвергнуть их город обстрелу. Умершие от ран были похоронены с соблюдением всех воинских почестей, пленным разрешили переписку с родственниками. Позже они были высланы в Москву, Петербург и Рязань.
1 апреля эскадра Непира подошла к Копенгагену, где ее ожидал вежливый, но холодный прием. За исключением торговцев, получивших заказы на снабжение кораблей и экипажей, никто не симпатизировал англичанам: слишком сильны были воспоминания о бомбардировках датской столицы и о помощи, оказанной Россией в 1848–1849 гг. Дания заняла позицию нейтралитета, столь строгого, насколько ей позволяли ее скромные собственные силы. Впрочем, слишком сильное давление на нее также не оказывали, так как это могло вызвать раздражение среди общественности Скандинавского полуострова. Британский флот отчаянно нуждался в благожелательном отношении к себе, так как для действий на Балтике ему требовались дружеские гавани, где он мог получить уголь и воду. 21 апреля корабли Непира подошли к Стокгольму, где адмирал встретился с королем Швеции Оскаром I. Лондон рассчитывал на возможное вмешательство этого государства в войну, так как оно обладало немалыми морскими силами. В 1853 г. в составе шведского флота насчитывалось 10 линейных кораблей, 6 фрегатов, 4 корвета, 3 брига, 9 пароходов и 100 канонерских лодок, 7 бомбардирских лодок, 125 иолов — с 1300 орудиями на борту.
Непир, у которого не хватало обученных экипажей и у которого не было судов, способных действовать на мелководье, в трудных навигационных условиях Финского и Ботнического заливов, нуждался в поддержке. Эта нужда станет тем более очевидной, если учесть, что к началу кампании в России было построено 192 гребные канонерские лодки. Это были суда с небольшой осадкой и мощной артиллерией. Шведские канонерки были бы весьма кстати союзникам. Королевству была предложена ежемесячная субсидия в 200 000 фунтов в обмен на 50-тысячную армию, которая должна была начать действовать вместе с союзным флотом. Англия и Франция должны были поровну разделить выплаты Стокгольму, однако в Лондоне не хотели возвращаться к обременительной практике субсидий. Там предпочитали предоставить Швеции займ, в результате вопрос о форме финансовой помощи не был окончательно решен до июля 1854 г., когда в конце концов победила французская точка зрения.
Либеральная пресса Швеции и наследник престола активно поддерживали союзников и не скрывали своих антипатий по отношению к «наследственному врагу» — России. Французское посольство пошло гораздо дальше англичан, сразу же предложив Стокгольму возвращение Финляндии и Аландских островов. С точки зрения союзников, выгоды от вступления королевства были очевидны. Оскар I не был в этом уверен. Первоначально на все щедрые предложения союзников последовал отказ. «Ни я, ни мой народ не стремимся к завоеваниям, — ответил британскому адмиралу шведский король, — даже к завоеванию Аландских островов, пока нейтралитет Швеции обеспечен». В мае к судам Непира добавилась и французская эскадра — 31 корабль с 1308 орудиями на борту. Объединенные силы начали захват всех русских судов на море, включая и рыбачьи шлюпки.
Илл. 36 Освальд Брирли. Бомарзунд 15 августа 1854 года. 1854
Илл. 37 План укреплений Бомарзунда
После Швеции союзников ждало еще одно разочарование: их надежды на то, что появление их флота вызовет подъем антирусского движения в Финляндии, оказались построенными на песке. Обстрелы побережья, блокада, прекратившая морскую торговлю, и захват рыбачьих судов нисколько не добавили популярности англичанам и французам. Военный эффект был почти незаметным, успехи или неудачи союзников имели скорее морально-политическое значение.
12 мая английские корабли обстреляли незащищенную Либаву и уничтожили находившиеся там купеческие суда. 22 мая был обстрелян Гангут, где в мирное время стояли русские канонерки. С началом войны они были выведены оттуда, но оставшиеся береговые батареи заставили англичан отойти. Гораздо более успешным был ряд нападений на незащищенные города на побережье Ботнического залива. Однако и эти действия быстро стали небезопасными. 10 июня десант с двух британских фрегатов попал под огонь русской пехоты и финских ополченцев и ушел, потеряв орудие, флаг и 50 человек убитыми, ранеными и пленными.
Последняя неудача резко свела на нет эффект демонстрации враждебного флага в русских территориальных водах и была весьма болезненно воспринята как командованием эскадры, так и Лондоном. В июне 1854 г. к Непиру подошло подкрепление — 23 французских корабля, на борту которых стояло 1250 орудий. На этих судах на Балтику пришла и французская пехота — дивизия генерала А. Барагэ д’Илье. Англо-французская эскадра в мае — июне предприняла ряд разведывательных акций у Свеаборга и Кронштадта, воздерживаясь от серьезных действий, к которым она была не готова.
Некоторые русские крепости были не в лучшем состоянии. Свеаборг почти не укреплялся с 1808 г. Его гарнизон в 1854 г. был незначителен и недостаточен для обслуживания имевшейся артиллерии. В лучшем состоянии был Кронштадт: к апрелю крепость практически закончила подготовку к обороне, ее гарнизон насчитывал 43 штаб-офицера и 329 обер-офицера, 17 110 нижних чинов, на верках стояло 769 орудий. Флот союзников оказался бессилен. Обстрелы показали бесполезность морской артиллерии против гранитных укреплений, запас снарядов на нескольких кораблях
