и заставят на себя служить. Проводите переговоры, ищите людей. Организуйте их по своему порядку. И жесткий контроль. Если с нами, то все для них, если предадут, не щадить. Так и объясняйте.
За две недели я обжился и занимался делами даже больше, чем раньше. Каждый день ко мне кто-то приезжает. Тюремщики вежливо здороваются со всеми. Следователь не появлялся. Как сказал начальник тюрьмы, и не появится, пока Государя не проводят.
Приезжал Петров проведать. Рассказал, как идет прием. Он теперь знаменитость. Приезжают из обеих столиц по сложным вопросам. Несколько раз вызывали для операции важных лиц в Москву. Усиленно предлагают перебраться туда лечить купцов и аристократов, дом обещают выделить и клинику построить. Но Сергей пока не хочет без меня никуда.
Заявился управляющий Рыбин. Серьезно и торжественно дал отчет о жатве и прочих делах, заверил, что никакое мое печальное положение не повлияет на партнерские отношения, которыми он очень дорожит. И даже приедет ко мне в Сибирь, коли на то нужда будет. Мы согласовали прожекты воспитательных домов, мельниц и мелких заводиков, вроде клееварного.
Неожиданно появился Алексей, трактирщик из староверов-странников. Принес узел с всякими вкусностями солеными и копчеными, жареными и паренными. Сказал, что раз я в тюрьме, на меня пост не распространяется. Рассказал о делах. И передал благословение старца Амвросия. Тот говорит, что искушений сверх силы не дается, зато дальше самое главное нос не вешать, и смотреть, что Господь откроет. А Он обязательно откроет. Тогда уж не теряться и брать, что дают. За нас молятся и все будет хорошо.
Утром девятнадцатого августа запыхавшийся мальчишка прорвался ко мне. Цыкнул на солдата так сурово, что тот не возразил.
— Черный Лис, для тебя срочное письмо, — торжественно заявил отрок, — на словахпередали сказать, что приезжал верхами капитан с двумя еще, тебя ищут. Велено предоставить в губернаторским дом в Мереславле. Им сказали, что ты в тюрьме. Так они хмыкнули, по седлам прыгнули да ускакали.
— Хорошая новость, Летящий Еж. Тебе сколько лет?
— Тринадцать.
— За что имя такое получил?
— В меня ежа кинули. Я поймал и не заплакал.
— Достойно. Пойдешь со мной юнгой в южные моря?
— Пойду! — Мальчишка аж задохнулся.
В записке было тоже самое с припиской, что лабораторию заканчивают перевозить, химик возмущается, но жена его усмиряет. Потому как за его жизнь опасается.
Ага, значит, ищут. Вскоре я увидел подтверждение. Но сначала услышал. На первом этаже начальник тюрьмы докладывал кому-то: «Кушает хорошо. Очень кулебяку с грибами уважает. Благодушен, когда сытый».
Ко мне зашел чиновник.
— Андрей Георгиевич, извольте собираться. Сегодня прибыл Государь и ожидает вас в губернаторском доме.
— Не пойду.
— Как так? Высочайшее повеление!
— А так. Я уже настроился жить в тюрьме. Это и передайте. Надо, пусть сам приезжает. Вместе со следователем, который меня сюда упрятал.
— Возможно досадное недоразумение. Вы должны понять.
— Я понял. Все, разговор окончен. Надевайте кандалы, рвите ноздри и ведите, пусть смотрят.
Утром следующего дня я начал думать, что не перегнул ли палку. К обеду выяснилось, что нет. Тюрьма выдраена, до блеска. Галок гоняют, чтоб не гадили. Несколько карет со свитой подъехало в шуме и криках команд. Сначала Царь ушел смотреть основные здания, потом зашел ко мне. С ним еще человек двадцать, включая губернатора Безобразова и полицмейстера.
— Что ж, мои подданные вас обидели, мне и исправлять, — в его голосе четкий немецкий акцент.
— Досадная ошибка, рвение полицейских чинов, — вставил Безобразов.
— Дороги у тебя хорошие, а вот чины не очень, — молвил Император, — ну да ладно. Кто прошлое помянет, тому глаз вон. Так?
— Точно так, Ваше Императорское Величество, — вытянулся полицмейстер.
— Тогда объявите господину Зарайскому, — кивнул Царь.
— Да, разумеется. Господин Зарайский, вы свободны. Приношу свои извинения и приму все усилия, чтобы загладить свою вину.
— А все потому, что вы прячетесь, Андрей Георгиевич, — чуть усмехнулся Александр Павлович, — вот вас и принимают за разбойника. Дела ваши видны, а вас нет. И о наградах не хлопочете. Ну да мы сейчас поправим это.
— Не за награды старался, Ваше императорское Величество, — я выхожу из образа несправедливо наказанного.
— Я знаю, поэтому сам похлопотал. За ваши успехи в медицине присвоен следующий чин. За изобретение водолазного костюма награждаю вас пенсионом в три тысячи рублей и следующим чином. За нахождение и частичный подъем сокровищ награждаю табакеркой из поднятых и имением в Мереславской губернии, бывшей усадьбой Тростянских. И думаю, губернатор всецело содействует вашим исследованиям, кои могут проводится и в его губернии.
— Всецело, Ваше Императорское Величество, — выдохнул тот.
— А теперь оставьте нас наедине.
Свита отступила в коридор, а я закрыл дверь.
— Я знаю, что мой брат очень расположен к вам, — начал Император, — дела в расстройстве. По сути, сейчас управляет он. И я прошу вас помочь ему. Я знаю всех из его команды. Теперь и васувидел. Верную службу не забуду и я, и он.
— Я уже помогаю.
— Мне доложили о новой взрывчатке, которую вы создали. Почему не желаете продолжить опыты в артиллерийском Департаменте?
— Потому, что не желаю, чтоб у соседей России появилось это оружие раньше, чем у вашего брата. К тому же рано говорить о полноценных испытаниях. Нужна доработка. Но мимо русской армии не пройдет.
— Я читал много докладов о вашей персоне. И прошу вас не думать, что Россия и русские не дороги выходцам из немецкого народа. Они хотят добра. В своем понимании. Может, вам удастся сделать и узнать то, что не удалось мне. И вы поможете в этом брату. Но не увлекайтесь, предостерегаю вас.
Аудиенция закончена. Опустошенное лицо начальника тюрьмы. Переволновался. На улице Алена с Игнатом, Егором, несколько мальчишек и к моему удивлению, Каролина, дочь Костромского губернатора, названная сестра Алены, со служанками и дядькой. Меня обнимают. Собираю вещи, но домой не спешим. Надо ковать железо пока горячо.
После отъезда Императора прошусь на аудиенцию к губернатору. По чину я теперь губернский секретарь, что соответствует поручику. И я помещик с имением в Мереславской губернии. Шестьсот душ не так много, но зато перекрываются входы в болото и большой лес с другой стороны.
На приеме я вместе с Егором. Представляю его, как своего директора по связям с общественностью. Безобразова раздирают противоречивые чувства, но раболепный разум берет свое. Мы договариваемся о деятельности охранной конторы полюбовно. «Говорят, у вас неприятное происшествие было. Таких, с нашей помощью больше не случится. Да и то компенсируется со временем».
Я знаю, что Император выделил на доделку Набережной семьдесят тысяч. И Безобразов эту Набережную доделает.
Перед отъездом домой мне
