и завтра придется снова зевать на рабочем месте.
Хотя, какое там "зевать"? Работы непочатый край, да еще пора "монографию" писать по ракетным двигателям, пора уже предоставлять знания, полученные от "железяки", в виде научных трудов, а то за что не возьмись, без направляющего пинка заместителя главного конструктора, никто ничего не может сделать, и даже не знает с чего начать. Так что настала пора снять с себя часть обязанностей и перевесить их на перспективных разработчиков, заодно и дипломную работу оформить, а то Челомей уже докторскую кропает, в следующем году защищаться будет и тема у него как раз ракетная: Теория колебаний, динамическая устойчивость упругих систем. Самое смешное, что эта теория мной уже давно применяется, но если у Владимира Николаевича это пока только теория, то Вычислитель давно разработал методики расчета, которые применяются для создания "упругих систем", чтобы этих колебаний было как можно меньше. Поэтому и точность ракет резко возросла, инерциальные системы управления эти колебания шибко не любят.
А вообще, сложность с конструкций ракет давно уже сместилась в сторону электронных систем управления, и лампы, какие миниатюрные они в этой истории небыли, здесь уже стали являться серьезным ограничением. Но заменить их было нечем, с транзисторами пока не очень получается, хотя Меерович, как и обещал, прислал мне пять десятков германиевых транзисторов, на пробу. А вот Берг нашими "фантазиями" не заинтересовался, это видимо потому, что он сейчас занят работой в Совете по радиолокации, а там транзисторы пока не катят, частотные характеристики не те. Однако ответное письмо ещё в прошлом году написал, что видит за полупроводниками большое будущее, и что мы, мол, молодцы, что обратили на них внимание. Угу, и что теперь "молодцам" делать, опять ждать, когда в США полупроводники начнут широко применять, чтобы потом кинуться догонять в который раз? Вот все у нас через одно место. Что ж, не получилось, значит, не получилось, теперь только через Берию можно этот вопрос решить, а с ним связываться… увольте, даже моя "железяка" завопила от таких мыслей, и тут я с ней был полностью согласен. Законопатят ещё куда-нибудь вроде СБ-1, а там сотрудники как на казарменном положении, спец автобусом возят на работу и с работы, обсуждение рабочих моментов с коллегами только под присмотром начальства. Бррр… Безнадега.
И вдруг все волшебным образом изменилось, встречи со мной запросил Александр Викторович Красилов из НИИ "ИСТОК", это тот который занимался внедрением немецкой технологии производства смесительных диодов для радиолокации, и кстати, в этом году он получил за них Сталинскую премию. В моей реальности, он тоже занимался разработкой полупроводниковых приборов, и в 1949 г. совместно с С.Г. Мадоян создал первый в СССР макетный образец действующего транзистора, а в 1953 году занял место начальника отдела НИИ-35 (НИИ "Пульсар"), в котором проводилось исследование и внедрение в производство туннельных диодов и германиевых транзисторов. Но здесь, я успел "подгадить" ему со "своей" технологией, поэтому дальнейшие исследования в области полупроводников с его стороны как бы закончились не начавшись. Однако прошло немного времени, и Александр Викторович заинтересовался "инопланетной" технологией и решил докопаться до источника, Меерович сначала честно пытался удержать в секрете мои контакты, но когда его припёрли к стенке, сдался и позвонил мне.
- Что ж, если так ставится вопрос, пусть приезжает, - согласился я на встречу, - нам будет, о чем поговорить.
Естественно наша встреча состоялась вне ОКБ, в стенах родного МАИ, только там можно было обсуждать технические проблемы, не боясь обвинения в измене. Хотя тут тоже еще надо смотреть, почему вдруг обсуждается проблема, не имеющая прямого отношения к авиации?
- Откуда это всё? – Удивляется Красилов, просматривая материалы по технологии производства полупроводниковых материалов. – И почему вы ратуете именно за кремний, неужели германий вам не подходит?
- Все дело в том, что работоспособность германиевых полупроводников лежит в узком диапазоне температур, до восьмидесяти пяти градусов, а кремниевые выдерживают до двухсот, что очень важно для электронных схем, которые будут работать в экстремальных условиях. А так же у кремниевых транзисторов меньше пороговое напряжение и ток утечки, что тоже важно для аппаратуры управления.
- Но предложенная вами технология гораздо сложнее, - находит возражения Александр Викторович, - одно только производство и обработка кремниевых пластин чего стоит.
- Сложнее, - соглашаюсь с его доводами, - но в случае массового производства это уже не будет иметь особого значения. Ведь предложенная планарная технология легко автоматизируется, а значит, основная работа будет выполняться на автоматизированных линиях. Да даже если и нет, то в любом случае, технология исключает работу с расплавами, которые требуют использование ручного труда и высокой квалификации.
- Да, но тут используются агрессивные и ядовитые газовые смеси, - продолжает сомневаться Красилов, - даже метод очистки кремния хлорированием, разве это будет оправдано. И вообще, кто вам сказа, что полупроводники будут настолько востребованы, чтобы организовывать массовое производство?
- Поверьте, пройдет не так много времени, - доверительно сообщаю ему, - и без полупроводников не будет обходиться ни одно электронное устройство.
- Сколько времени должно пройти, чтобы полупроводники получили большое распространение?
- А это уже зависит от вас, - улыбаюсь в ответ, - сегодня нет спроса на транзисторы, потому, что их просто нет, но стоит им появиться, как они сразу станут широко применяться вместо ламп.
- Хм, аргумент действительно заслуживает внимания, - задумывается он, - однако не факт, что заявленные вами параметры полупроводниковых приборов будут действительно иметь место.
- А вам ничего не показалось странным во всем этом?
- Ой, не травите душу, - тяжело вздохнул Александр Викторович, - все равно не ответите, откуда всё это взялось.
- Не отвечу, - соглашаюсь с ним, - но утверждаю, что это всего лишь небольшая часть того, что можно освоить на данном этапе.
- Даже так, - впадает в ступор Красилов.
- Да,
