её широкой улыбки.
— Ты сказал заткнуться. Я — заткнулась, — расхохоталась она и снова издевательски близко приподнялась к моему скривившемуся лицу.
Никольская сочла это хорошей шуткой. Может, она не понимала по-человечески? Или… Или, наоборот. Понимала всё, насквозь считывала. Захотела меня испытать?
Мелодичный смех всё больше сходил на нет, пока я, не моргая, тяжело дышал и убийственно пялился на её ухмыляющийся рот. Мои губы саднило, а пальцы подобрались в кулак. Где-то из глубины поднимался столп желчи и плескался уже в груди.
Ева лукаво смотрела на меня из-под вздрагивающих ресниц, пока её затянувшаяся улыбка плавно не исчезла с блестящего от слюны рта.
Омерзительная. Я просто не мог поверить, что она так поступила…
— Вали отсюда, — раздражённо бросил я и отшатнулся.
Сел на край кровати, потирая себя за обледеневший лоб. В груди стало настолько удушливо тесно, что я вздохнул и поморщился. Заложило уши. Голову сдавило, во рту оказалось кисло, а к горлу подкатила мучительно истомная тошнота.
Я был зол и сбит с толку. Но желание трахнуть девчонку не отступало — скверно.
Вся проблема заключалась в том, что мне понравилось. Правда, не на столько, чтобы променять на поцелуй с какой-то конченной нахалкой свой авторитет.
Я растворился в головокружительном состоянии, не понимая, как подобное дурное чувство может вызывать ещё и странный трепет в солнечном сплетении. Перед глазами возникла пара отстойных картинок, периодически всплывающих в башке вместе с головной болью. Стало тошнотворно, томительно приятно, но возвращаться мыслями к давно изжившим себя воспоминаниям по-прежнему оставалось наитупейшей затеей. На лбу выступила испарина.
А на моем голом плече ощутилось прикосновение тонких тёплых пальцев.
Как ей удалось испортить мою диету от нежностей длиной в семь лет за один несостоявшийся секс?
— Лёня… Ты в по…
Ещё и по имени! Какое унижение.
— Повторяю. Вали отсюда, — я обернулся к девчонке и выдавил саркастический оскал.
Она изумлённо вылупилась.
— Ладно, но… Это моя комната, помнишь?
Сука! Ну, твоя! И что? Что дальше?
Чёрт! Обнажённая Ева убрала когтистую руку с моего плеча. Встала с кровати и пугливо наклонилась, чтобы заглянуть в лицо. Я наивно ожидал, что она беспрекословно послушается и свалит, но, естественно, нет.
Киса продолжала преуспевать в уничтожении власти Господина.
Я не знал, куда спрятаться от её любопытствующего вездесущего взгляда, поэтому прищурился исподлобья, но не выдержал. Прочистил горло и увернулся.
— Выйди, — в приказном тоне процедил я.
— Да ладно, ладно. Сейчас. Я только оденусь, — долетело до моего уха её растерянное объявление.
Неужели Никольская собиралась потратить дополнительные пару минут на новый образ с декольте до пупка? Любительнице обнажиться это было явно ни к чему! Круче её дефиле в купальнике только голый выход в коридор!
Я обозлённо вскочил на онемевшие ноги, с дрожью выдохнул и стянул с кровати простыню. На пол посыпались подушки, мои штаны и, походу, упал телефон.
Ева обмерла, глядя с открытым ртом на то, как я скручиваю и швыряю в неё комок постельного белья.
— У*бывай ты уже! Дай мне побыть в тишине!
Она сглотнула. Её взгляд остекленел, а простынь сдавленно врезалась девчонке в грудь. Возможно, хоть сейчас до Кисы дошло, что я балансировал на грани не только её увольнения, но и постыдного рукоприкладства. Ещё мгновение — и я за себя не отвечаю!
В её побледневших забегавших глазах пронёсся намёк на испуг. Наконец-то. Девка неловко помяла в руках простыню и, едва успев прикрыться, засеменила за дверь. Абсолютно срать, что она посидит в коридоре, пока я не приду в норму и не решу, как существовать дальше.
Надеюсь, приду в норму…
Голый я остался один в её комнате, торопливо захлопнув створку и выдохнув. Присел на край не застеленного матраса, прислушиваясь к ветру, тихо завывающему за окном. В остальном, в коттедже всюду раздавалась тишина, но из-за сердцебиения, гудящего в ушах, я не мог на ней сосредоточиться.
Никольская поступила, как крыса. Я не совсем понимал, каким образом теперь бороться с моментально воскресшими воспоминаниями. Особенно на кануне релиза и продолжительного тура — у меня было столько работы, что я не мог позволить себе п*здострадания. Они обходились мне потерей денег, фанатов и пресловутого вдохновения. Напоминали, кто же я такой на самом деле и норовили психологически раздеть на глазах у сотен тысяч зрителей. Что уж там… Перед е*нутой Мисс Кисс!
Я был в полнейшем шоке, что пустил эту паршивку в коллектив. Пообещал коллаб, сольник, на полном серьёзе собирался взять её на московский фест РК. Предложил адекватный гонорар, продвижение, когда она всему этому предпочла обтереть жопу об мой авторитет. Да о чём я только думал? Девка тусила в коттедже, расслаблялась в бассейне и перечила мне по каждому незначительному поводу! Испортила перезапись хита! Не то что бы я не готов прощать косяки — мне настоиграло сглатывать, это не моя привилегия! Сказано было внятно. Не прикасаться к лицу!
Не при-ка-сать-ся, нахальная ты певичка! Но нет… Для Евы моя просьба стала ещё одним поводом продемонстрировать, что она со мной не считалась.
Взъерошив волосы, я спустился ладонью на лицо и закрыл себе рот, небрежно оттянув кожу. Вздохнул, но это не помогало избавиться от тремора.
Я понимал, что отреагировал так, что вызвал у неё подозрения, а это было хреново. Ни при каких обстоятельствах я не хотел становиться чьей-то целью психологической охоты, тем более, сейчас, когда объявился журналист, откапывающий все неровно лежащие тайны. Моя — спокойно хранилась за сотни километров отсюда и почти десяток лет, пока Мисс Кисс не решила спародировать своим языком миксер внутри рта доверчивого Господина.
Всё смешалось. Прошлые тревожные эпизоды, универ, наш безбашенный переезд. Концерты, уход Юдина и интервью, на которых только и приходилось оправдываться. Отказы площадок, запись альбома из последних надежд, Муратов, басящий, как сабвуфер в чепырке. Новый поганый блог анонима и Киса, дерзко кладущая на мои ремарки. Я вдруг осознал, что сижу обнажённый в её комнате, поцелованный в губы против своей воли и не был уверен, что дотошная девка оставит эту ситуацию когда-либо в покое. Позволить ей продолжать здесь находиться? Когда за пару недель она успела подступиться к моим проблемам вплотную.
Мы были уязвимы из-за девчонки. Я был уязвим и теперь это с ужасом понимал. Она делала всё по-своему, не брезговала совать бесстыжий нос в чужие дела, а такими темпами, наверняка, доберётся и до Ванечки.
И тогда, предложи ей продажники выгодную сумму, она сдаст нас с Муратовым под чистую? Чёрт возьми, где раньше были мои мозги…
Но
