Книга Бедная овечка - Полищук

Максим посмотрел на замершие в тумане многоэтажки, едва различимые в сумраке.

— А я здесь был уже, — вспомнил он это мрачное место.

И это не имело никакого значения, но все же Дорошев продолжил.

— Здесь живет Алена.

— Стажерка? — подключился к разговору Перегудов.

— Да, — Максим указал на дом. — Вон там, на восьмом этаже.

Лариса Георгиевна лишь пожала плечами, продолжая осматривать пустырь. А Перегудов свел брови воедино и стал задумчивее прежнего, глянуть страшно — вся вековая печаль и скорбь в его лице.

— Я кое-что нашел! — крикнул молодой оперативник.

Посередине пустыря черным пятном выделялось пепелище, в его центре белели остатки, не сложно догадаться чьи и без экспертизы.

Чуйка

Обычные люди терялись под суровым взглядом генерала. Стоило ему лишь обратить свой взор на подчиненного, у бедняги от страха коленки подкашивались и пульс учащался. Всё это срабатывало на всех, кроме Астаховой. У нее явно выработался иммунитет от суровых взглядов.

— Лариса Георгиевна, я вас лично вызвал в Москву, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию, крайне, вам скажу, неприятную.

“Да уж, приятного мало”, — хотела ответить полковница, не слишком довольная тем, что пришлось поспешно оставить следствие и выехать в столицу для личной встречи. Видите ли, Родион Михайлович, желал лицезреть ее воочию и требовал отчет о проделанной работе.

Он поднялся и важно зашагал по кабинету, заломив руки за спину.

— Лариса Георгиевна, некоторые из руководства предлагают прекратить расследование, так как не видят в дальнейшем никакого смысла.

— Но… — попыталась возразить Астахова и генерал предупреждающе поднял указательный палец.

— Я продолжу, а потом выслушаю ваши возражения.

Она тактично кивнула, уже в уме приготовив целую тираду.

— Убийца мертв, — озвучил общеизвестный факт генерал, — как показало следствие, Колмаков и был тем самым серийным убийцей. Есть переписка со второй жертвой, есть видео с камер наблюдения, где все-таки можно опознать его; самое главное — это кровь Панина на одежде. И то что Колмаков пытался замести следы преступления, выкопав тело убитой им Киреевой, тоже факт. Он испугался, Панин подозревал его и следил, возможно пытался задержать, поймав на месте преступления. За что и получил железным лотком лопаты по голове. Колмаков отвез тело на пустырь и сжег вместе с орудием преступления. После осознал содеянное, понял, что бежать некуда и покончил собой, спрыгнув на обломки арматуры. Поэтому предлагаю поставить жирную точку в деле громовского серийного убийцы и оставшуюся формальную работу передать Брагину. Как вы считаете?

— Вы правы, доказательств против Колмакова уйма. Здесь я согласна, но есть одно противоречие, которое не дает мне покоя. В его самоубийстве нет совершенно никакой логики. Зачем ему заметать следы, убивать Панина, сжигать тело Киреевой, а потом убивать себя?

— Этого мы никогда не узнаем.

— А я всё-таки хотела бы это узнать.

— Лариса Гергиевна, какой в этом смысл? Убийца самоликвидировался, оставив после себя уйму доказательств. Вам больше незачем возвращаться в Москву, вызывайте свою группу и приступайте к новому расследованию. В Ворошиловском районе произошло несколько странных смертей.

Астахова задумчиво глядела вдаль, ее интуиция подсказывала, что не все так однозначно в деле Колмакова. Перегудов тоже не спешил заканчивать расследование. Один лишь Дорошев, в силу своей неопытности и молодости, преждевременно радовался.

— Родион Михайлович, позвольте вернуться в Громово и продолжить расследование смерти Колмакова. Что, если ему кто-то помог совершить прыжок вниз?

— Тогда скажите спасибо этому человеку. Он избавил мир от очередного выродка.

Лариса Георгиевна придерживалась иного мнения: какие бы ни были мотивы преступления, преступник должен понести справедливое наказание.

Генерал понял, что потерпел фиаско и не сумел Астахову убедить оставить дело Колмакова. Она слишком упряма и правильна.

— Даю вам ровно неделю, — пошел на уступки генерал. — Если не обнаружите доказательств причастности третьего лица к смерти Колмакова — закрываете дело.

— Так точно, товарищ генерал, — сказала полковница вместо благодарностей и покинула кабинет.

Вроде и полегчало местным, после того, как объявили, что подозреваемый мертв, все как-то притихли, перестали обсуждать череду убийств, личность убийцы, обстоятельства смерти. Как будто потеряли интерес к этой истории, а скорее всего просто устали. Саму же новость полоскали тут и там по телевидению, интернет кишел изощренными подробностями и небылицами. А Колмакова называли недоделанным Чикатилой, хотя многие из знакомых до сих пор не верили в то, что любвеобильный Олег оказался тем самым маньяком. Всё это продолжало выглядеть странным и будто притянутым за уши. И Перегудов начинал поддаваться сомнениям, так же как и Лариса. Дорошев злился, не понимая, почему еще дело не закрыли. Ему до ужаса надоело протухшее захолустье и тянуло в столицу.

— Когда уже наша командировка подойдет к концу? — задал он вопрос коллеге во время обеда в столовой.

Михаил хлебал гречневый суп и невнятно пожал плечами, мол, кто его знает.

— Не помешаю? — подошел к ним Брагин с подносом, хотя обычно обедал в кафешке за углом.

Москвичи гостеприимно предложили присоединиться и полковник сел напротив, расплескав из тарелки суп. Вид у него был болезненный, что мягко сказано, под глазами мешки от недосыпа и усталости. Несладко ему пришлось в последние несколько дней, сплошные отчеты и оправдания, выговор за выговором, а вчера генерал внятно и четко намекнул об уходе на пенсию после закрытия дела громовского серийного убийцы. К тому же, руководство требовало поставить вместо теперь уже двух убитых капитанов, хотя бы одного нового. И кем заполнить прореху в списке кадров — Брагин тоже не знал, вообщем-то и поделился переживаниями с коллегами.

— Совершенно некем заменить Панина. Ладно Колмаков, всё равно бестолковый был. А вот Панин, царство небесное, очень деятельный, отдел возглавлял, других учил.

— А почему вы не хотите его ученицу в звании повысить? — удивленно спросил Перегудов, зная, что стажерка уже давно засиделась в стажерах.

— Вы о ком? — искренне не понимал Брагин.

— Я о Валюшкиной.

— А кто это?

Михаил и Максим обменялись ироничными взглядами, последний в полголоса пояснил:

— У вас тут ее Овечкой называют. А она между прочим, неглупа и ответственная. Почему бы вам ее на место Панина не посадить?

— Ааа, — протянул полковник, — вы об этой, — показал он что-то невыразительное руками. — Она, кстати, последнюю неделю дорабатывает, сама заявление на расчет подала.

Перегудов и Дорошев снова переглянулись, в этот раз недоуменно.

— Мы не слышали об этом.

Валюшкина вела себя как и прежде, ниже травы тише воды, бесконечно что-то