была здесь в некоторой степени счастлива, пока Андреев не нарисовался в ресторане.
Зачем он приехал? Ну не может это быть случайностью.
На часах около четырех дня, а я его с утра больше не видела. Где он? Чем занят? Марк мне все уши прожужжал.
Матвей то, Матвей сё.
Забираю в баре два радужных коктейля со льдом и босиком шагаю в сторону одного из бассейнов к Маше.
Поехать в отпуск была полностью ее идея.
Я позвонила подруге в полнейшей прострации той же ночью, когда осталась одна. Меня бешено лихорадило, и в прямом смысле тошнило. Тошнило от себя самой.
Сама себе была омерзительна.
Домой я ехать не могла. Ни в коем случае.
Я бы с ума сошла.
Маша забрала меня и доставила к себе. Мы целую ночь разговаривали, тянули виски и рыдали навзрыд.
На следующий день я забрала Марка от мамы. Леша доложил ему, что приедет домой в пятницу и я попросту не смогла...
Не сумела посмотреть ему в глаза. Бесстыжими глазами в не менее бессовестные.
Мы заигрались. И что дальше? Я не понимаю.
- Не видела своего Цискаридзе? – спрашивает Маша, окидывая область бассейна взглядом.
- Нет, - тоже недовольно озираюсь. – И видеть не хочу.
Надеюсь, он прихватил сюда свою девушку?
- Так уж и не хочешь, Вика? - смеется Маша. – Я обратила на вас внимание в ресторане. Ты выбрала лучший кожаный член на этом побережье, Свободина!
- Ма-ша, - скулю протяжно. – Ты неисправима.
- Вообще, очень любопытно. Я бы никогда не заподозрила, что ты будешь изменять Лёше.
- Можешь так не орать во все горло? - шиплю.
Она громко заливается.
- Тут одни немцы. Гутен Так, - здоровается с нашими соседями, четой преклонного возраста.
Они тут же начинают кивать в ответ, двигая седыми шевелюрами.
- Я ж говорю, - свидетельствует она. – Один дастиш фантастиш кругом. Скукота смертная.
Моя подруга очень эффектная. Гораздо больше, чем я. Пока я изображала из себя образцово-показательную супругу, она добивалась успехов в карьере, много колесила по свету и не заморачивалась за семейные отношения. У нее превосходная фигура, словно вылепленная из воска, безупречные черты лица и длинные шелковистые рыжие волосы.
Она яркая.
Я по сравнению с Машей бледная невыразительная моль в белом купальнике.
- А ты ведь тоже изменяла? – спрашиваю её, попивая охлажденную жидкость через трубочку.
- Пффф…, - тянет она. – Как тебе сказать? У меня на этот счет своя теория. Жаль нельзя запатентовать.
- И какая же?
- Ну, если не ты не замужем. Значит, и измены нет.
- Разумно, - сдерживаю улыбку. – Есть еще что-то достойное в этой теории?
- Если секс был в презервативе – его тоже как бы не было.
Прыскаю от смеха.
- Если секс был с бывшим – то это тоже не измена. Я уже его видела обнажённым. Значит не считается.
- Ма-ша, - откровенно хохочу и поправляю лямки купальника.
- Что? – задирает она брови. – Ну, и главное правило. Если об этом никто не знает – значит, ничего не было.
- Гениально, - хлопаю в ладоши.
- Учись пока мать живая, - шутит она, переворачиваясь на спину. Ее грудь оголена и мимопроходящий мужик не сводит с нее глаз.
Еще раз оглядываюсь в поисках Андреева.
- Если серьезно, мне стыдно, - продолжаю разговор. - Это какое-то не знаю… гадкое чувство. Мне кажется, чаще всего мужчины предают, а не женщины.
- Это враньё, - бормочет подруга. – С эмансипацией многое поменялось. Конечно, раньше женщины изменяли реже. Но это связано не с тем, что мы просто заделались в извращенки. Хотя я-то уж точно изменяла бы и в Древней Руси.
Она вздыхает и продолжает:
- Просто времени не было. Бабы сидели дома с детьми. Элементарно не оставить ни с кем. Это в наше время гораздо проще. Вот Марик был у бабушки, когда вы утехам с Цискаридзе придавались?
- У бабушки, - подтверждаю хмуро.
- Ну вот, а если б ее не было, то ты бы и не изменила Леше.
- Получается, мама виновата? – опять смеюсь.
- Выходит так, - пожимает она плечами. – Ну и кроме того, женщина - это цветущий сад. Надо поливать, заботиться, орошать... так сказать.
Грязно улыбается, на что я закатываю глаза.
- Свободин охренел и запустил свои райские сады.
Воспоминание о муже отдаётся неприятным уколом.
- Всё закономерно, - заканчивает подруга.
- Да уж, - соглашаюсь. – Я его сады тоже получается запустила?
- Это уж сами разбирайтесь, голубки. Ты бы с ним для начала хоть поговорила.
Разговор неизбежен. Я получила отсрочку благодаря поездке, но каждый день приближает меня к неприятному моменту.
Самому неприятному в жизни.
Из-за угла вдруг появляется знакомая фигура и я натыкаюсь взглядом на светло-серые острые глаза. Матвей чуть кивает мне и проходит к бару.
С голым торсом и в черных купальных шортах выглядит действительно сногсшибательно. Во всяком случае, так считает компания девчонок лет двадцати, которые тут же окликают парня и зовут к себе. Матвеев-гад приветливо им улыбается и со стаканом пива подходит к ним ближе.
По территории бассейна тут же разносится девичий хохот вперемешку с бархатистым тембром. Он, потирая свое плечо ладонью, легко болтает с ними и кивает в ответ. В мою сторону больше не смотрит.
- Твою мать… - шепчу яростно.
- Что там? – поднимает голову Маша. – О, твой нарисовался.
- Он не мой.
- Так я и поверила. Мой тебе совет – зажги с ним напоследок. Что ты теряешь? Помни о моей теории – с бывшим можно. А у вас уже два раза было.
Поднимаю голову к солнцу, прикрывая глаза и отвечаю:
- По твоей теории только один, потому что второй раз - в презервативе.
Глава 21. Виктория.
- Привет, - тянет Матвей, ослепительно улыбаясь.
Так, что аж зубы сводит от злости.
Отворачиваюсь, но прежде успеваю зацепить взглядом знакомую татуировку на обнаженной груди.
- Ооо, привет, - тянет Маша, даже не думая прикрыть бюст. – Что за красавчик?
Матвей иронично хмыкает и приземляется на мой лежак, прикасаясь к моим ногам разгоряченной кожей.
- Тебе что?.. Посидеть негде? – холодно окидываю его взглядом, мысленно потрогав кончиками пальцев ямочки на щеках.
В нос проникает знакомый запах его туалетной воды. Внутренности
