вчера сотворили новые мелодии, стихи песни – не так ли?..
– Не без этого, Мальвина Игнатьевна.
– А мне сейчас не до стихов и песен, боюсь, даже вокал мой испортился от напрягов – вы не находите?
Он покачал головой и твердо ответил:
– Не нахожу.
– Не буду вас мучить неопределенностью, Николай Николаевич. Свой разговор тета-тет я откладываю, хотя мне очень важны советы от вас в тяжелой ситуации от вас. Назовите время, когда вы можете принять для доверительного разговора Геннадия. Его не обязательно приглашать в дом, тем более, когда у вас там жена, дочь. Можете принять его в саду, но только при условии, что в этот конфиденциальный разговор не будут посвящены ваши домашние – ни звука, ни ползвука не должны услышать. Это все в интересах спокойствия вашего семейства в тревожные для нас обоих времена. Понимаете, много опасностей обозначилось и ещё обозначится в самой ближайшей перспективе…
– Мы позавтракаем, и через полчаса я буду ждать Геннадия. Пусть проходит в сад, в дом не стучится. Разминуться у меня на шести сотках трудно.
– Договорились, Николай Николаевич. Надеюсь на вашу мудрость. Гену я проинструктирую, но… Вы должны знать, что он не мой человек, а подчиненный его шефа, у которого скоропостижно умерла жена…
У Николая Николаевича неожиданно помутилось в голове и даже, как ему показалось, отвалилась челюсть. Он хотел сам расспросить о многом Мальвину Игнатьевну, но она, видя его в жалком расстроенном виде с отвалившейся челюстью, только коварно усмехнулась, быстро развернулась и пошла от заборчика к своему дому.
После завтрака с домашними, наговоривших ему кучу комплиментов как автору чудных песен, первачу барду-менестрелю – а услышать это от дочки с сияющими глазами стоило много – он, прогнав внутреннюю тревогу, вышел в сад.
Перед этим предупредил Лиду:
– Сейчас придет один молодой человек для разговора тета-тет по поучению Мальвины. Какое-то время не высовывайтесь с Катей из дома, в сад ни ногой – в ваших же интересах…
Геннадий пришел в назначенное время. Они молча пожали друг другу руки. В отдаленном от дома углу сада, около клумбы Геннадий дернул щекой, потер одну мочку уха, потом другую, как бы сосредотачиваясь, и выдохнул свистящим шепотом:
– Мой хозяин в горе. У него умерла жена. Скоропостижно и совсем не вовремя. Это ужас, что творится с шефом…
– Ну, это понятно… Потерять жену – это ужас… Я согласен с вами, Геннадий…
Тот посмотрел на Николая Николаевича, как на сумасшедшего, и прошипел со злобой:
– Жена – это довесок к тому, что Мальвина сотворила с шефом. Обвинение в изнасиловании напоенной алкоголем с транквилизаторами Мальвины в бессознательном состоянии в нормальном и извращенном виде… Ведь у нее сперму шефа обнаружили – в вагине, а в очке сперму делового патнера… А это месть и шефу, и деловому партнеру шефа, как объяснила Мальвина, за то, что шеф подарил ее на ночь похотливому партнеру, с которым тот заключил контракт по слиянию активов…
– Поясните, о каком подарке идет речь?
– Мальвина на презентации своим ангельским вокалом возбудила партнера шефа до жути… Вот и партнер потребовал при подписании контракта, чтобы шеф, в знак дружбы и успеха нового бизнес проекта, подарил ему на ночь свою любовницу… Вы ведь знали или хотя бы догадывались, что Мальвина находилась с шефом в любовной связи?..
– Предположим, пусть так, – Николай Николаевич, морщась, пожал плечами, – но зачем было вашему шефу «дарить на ночь» свою любовницу? Ведь это не благородно со стороны шефа…
– Вы, как ни странно, попали в точку, в самое уязвимое место шефа, в его ахиллесово сухожилие. – Геннадий всплеснул руками и сделал трагическое лицо. – На том Мальвина и поймала шефа, на его нечистоплотности, мол, тот ради бизнеса способен предать близкого человека – подарить, продать ее партнеру… И отсюда немыслимое коварство обманутой разъяренной любовницы: раз так, то и ты вместе с твоим партнером пойдете обвиняемыми в изнасиловании невинной дамы в бессознательном состоянии…
– Поясните, Геннадий, я совсем запутался…
– Мальвина ведь обманула и партнера шефа, сказав, что у нее месячные. Сделала минет партнеру. А сперму его во рту сохранила…
– Это понятно, как Моника Левински… – нетерпеливо встрял Николай Николаевич, но…
– Понимаю вас, Николай Николаевич, и вы недооценили коварство своего соавтора… Она, как выяснилось сделала только минет партнеру шефа, а его спермой забила свое очко… И, разумеется, вам нечего объяснять, что до презентации у Мальвины был нормальный половой акт с хозяином, возможно, даже в доме партнера шефа… А теперь самое главное, только не падайте на клумбу от услышанного от меня…
– Постараюсь, – грустно усмехнулся Николай Николаевич, – и так голова кругом идет. – И подумал мрачно: «И все в русле тех видений у цветочной клумбы, словно не сама Мальвина творила фантасмагорию на презентации, в комнате апартаментов поклонника номер два, а по мысленной подсказке Игната Демьяновича и Ирины Игнатьевны».
– Сейчас совсем башню снести можно. Налицо эффект группового изнасилования Мальвины в бессознательном состоянии двумя лицами. Причем потерпевшая на медицинском освидетельствовании в присутствии правоохранительных органов дала паспортные данные насильников и место их прописки. Как разрешить эту квадратуру круга – вроде невозможно. Ан, нет, можно… Оказывается, Мальвина беременна от моего хозяина… И жена хозяина вовремя умирает…
– Беременна? Это точно?
– Точнее не бывает… Уже дата рождения ребенка определена с точностью плюс-минус день, два…
– Вот, это да… Вот это разворот…
– Разумеется, хозяина и его партнера никто в камеру предварительного заключения не сажает во время следственных действий… Возможно, залог какой-то от насильников следствие получило, раз их оставило на свободе… Нет даже домашнего ареста их, вот что и пугает Мальвину, да и меня тоже, кстати… Грохнуть могут ее, да и меня, если я выступлю на стороне потерпевшей…
Геннадий посмотрел на Николая Николаевича с надеждой, вдруг ему удастся дать совет, что делать-то… Но тот только грустно качал головой и несколько раз повторил:
– Надо же, беременная… Надо же, беременная визионерка… Беременная невеста-визионерка…
По глазам Геннадия он видел, что охранник не знает значения слова «визионерка», но зато знает другое, что могущественные бизнесмены, хозяева мира сего, шеф и его деловой партнер могут использовать Геннадия, как пешку, в своих темных играх – убить потерпевшую или сохранить ей жизнь, раз та беременная от шефа, уже вдовца. Эта мысль у Николая Николаевича родилась – благодаря цветочной магии – не сразу, но отточилась мгновенно при страхе охранника, что его заставят убивать потерпевшую коварную Мальвину, уже носящую под сердцем дите. А это дите Мальвины от хозяина жизни, поклонника номер один, ставшего почему-то
