в шестнадцать тысяч человек весной 1922 года вытеснила красных со значительной части эмиратства. Однако, когда в августе 1922 года Энвер-паша был убит, армия его была разбита, и сторонники старого строя начали партизанские, басмаческие действия.
Куда делись веками сберегаемые сокровища бухарских эмиров, ни в одной статье сказано не было. Да что там «сказано» — на это не было даже намека!
Когда Васька почувствовал, что он тонет в потоке исторических фактов, статистических выкладок, аналитических заметок, то захлопнул очередной увесистый том энциклопедии и сунул его на полку.
Нужно было посоветоваться с Ленкой, что делать дальше.
Васька повернулся и, отодвинув в сторону груду бумаг, взял трубку телефона.
Этот аппарат был в квартире деда вторым, параллельным. Первый стоял в коридоре, а с этого дед звонил, когда возился со своими бумагами. Аппарат номер два был гораздо современнее своего допотопного собрата. Здесь была функция автодозвона, дисплей, на котором высвечивался набираемый номер, память на двадцать номеров…
Васька уже занес палец над клавиатурой, как ему в голову пришла мысль о том, что в памяти телефона должен был остаться номер, по которому дед звонил перед своим отъездом. Конечно, это скорее всего номер его, Васькиных, родителей или каких-нибудь Рентгеновских друганов, с которыми тот трепался во время вечеринки, но чем черт не шутит… Тем более что во время сабантуя этот аппарат, за книгами, скорее всего никто не заметил — все бегали звонить в коридор.
Васька поднял трубку и нажал на кнопку «Redial».
В аппарате что-то едва слышно защелкало, и на дисплее всплыл номер — 285.80.12.
Васька не успел еще придумать, что он будет говорить, как кто-то, на той стороне провода, поднял трубку.
– Петь, вернулся?! Неужто все обошлось?
Сразу несколько мыслей ураганом пронеслись у Васьки в голове.
На АТС номер был набран неправильно, и он «попал не туда». В таком случае следовало извиниться и положить трубку.
Никакой ошибки не произошло. «Петь» — это было обращение к его дедушке. Кто-нибудь из знакомых его возраста вполне мог так его назвать.
Из тона, которым было сказано это «Петь», можно было заключить, что человек знал, что дед куда-то уезжал, причем эта поездка была связана с риском.
Как реагировать на все это, Васька с ходу придумать не мог. Поэтому на фразе «Петь, да что с тобой?!» он просто-напросто бросил трубку.
Не самый, конечно, лучший выход из положения, но, по крайней мере, все это происшествие можно будет обдумать.
Однако времени на обдумывание таинственный дедов друг не дал. Телефон настойчиво запиликал, и Васька, нажав на кнопку «АОН» — автоматический определитель номера, увидел цифры — 285.80.12.
Выходит, он, Васька, попал куда надо, никакого неправильного соединения на АТС не было.
Собравшись с духом, Васька взял трубку:
– Алло…
– Петь, что проис… — осекся голос. — Простите, а кто у аппарата?
– А вы кто? — довольно бесцеремонно ответил Васька.
Его собеседник, вероятно, от такой наглости поперхнулся.
– Выходит, что я говорю с Василием, — после небольшой паузы изрек голос из телефона.
– Точно так, — решил не отнекиваться Васька.
– Вот что, Василий. — Голос в трубке казался измученным и донельзя усталым. — Меня зовут Валентин Борисович Берберов, я друг твоего дедушки. А теперь возьми ручку, бумагу и записывай…
– Что записывать?
– Адрес. Мой адрес. Приезжай быстро, как только сможешь. Разговор у нас будет долгим и совсем не телефонным.
Васька нацарапал на старой открытке адрес и пообещал быть как можно быстрее.
Попрощавшись со своим загадочным собеседником, Васька тут же набрал Ленкин номер.
Ленка, вероятно, крейсировала где-то рядом со своим аппаратом, потому что ответила подозрительно быстро — после второго звонка.
– Вась, я выяснила — по телефону, который ты мне дал, ну, 396.91.23, проживает какая-то старушка. Тьфу ты, то есть она не по телефону проживает, а по адресу, где этот телефон установлен, ну, ты понял…
– Как бы то ни было, лед тронулся! И знаешь каким образом? Э-ле-мен-тар-ным! Спросил у телефона. Ага, соображаешь, именно так я и сделал, нажал кнопочку «Redial». Лен, ну, ты прямо мои мысли читаешь… В общем, насколько я понял, этот старик — хороший дедов знакомый. Что он скажет — по существу дела или нет — не знаю. Но не поехать к нему нельзя. Пометь себе где-нибудь его адрес. Если я тебе до полуночи не перезвоню и не скажу, что все в порядке, сообщи моим родителям, что я честно погиб за бухарцев…
Васька шел по улице и все прибавлял шаг. Когда он понял, что делает это оттого, что находится в нервном, возбужденном состоянии, то заставил себя идти медленнее. Потом расслабил, как советовали в одной умной книжке по психотренингу, мускулы лица.
Ему во что бы то ни стало нужно было сейчас иметь свежую голову. Попробовать не стискивать зубы так сильно. Не сжимать кулаки. Дышать спокойнее.
Но попробуй тут дышать спокойнее, когда за один длинный, как год, день ты узнаешь, что тебя за триста долларов продал одноклассник, что тебя обвиняют в краже и грозятся упечь в тюрьму, что твой родной дедушка бросился на старости лет на поиски сокровищ…
Тут не то что зубами — мозгами заскрипишь!
Как ни хотелось Ваське побежать вниз по эскалатору, он и тут себя сдержал.
Успокоиться, успокоиться во что бы то ни стало! И нечего похлопывать рукой по ноге! Это — тоже от нервов!
Пока Васька ждал поезда в нужную сторону, он прохаживался по перрону. Ну, не мог он устоять на месте. А тут еще на глаза ему попалось электронное табло для машинистов. Время на нем подпирало под десять часов, и отнюдь не утра.
Васька понимал, что очень скоро, когда папаня заберет обалдевшую от работы маму со службы, они приедут домой и выпьют первую чашку чаю, то непременно позвонят ему на дедову квартиру — чтобы исполнить свой родительский долг. А если сына там не окажется, начнутся звонки по больницам и моргам.
«Только не это!» — взвыл про себя Васька.
Васька проехал три станции и выскочил в город. По пути он купил жетон для телефона. Родительский звонок следовало упредить.
Дома довольно долго никто не отвечал, и Васька понял, что попал как раз вовремя — на первую после работы чашку чая.
– Алло, мам, это ты? — постарался придать своему голосу беззаботно-скучающую нотку Васька.
– Нет — папа. Карло… — отшутилась мама.
– Ну, как у вас дела?
– Как сажа бела, — помрачнела мама.
– Что, на работе покоя не дают? — посочувствовал Васька. — У меня тоже дел полно. Вот, сижу, алгебру
