встревоженный голос.
— Нет, — тут же довольно жёстко и авторитарно отрезала темноволосая девушка и, что примечательно, спорить с ней никто не стал, — сделаем это только если ей станет хуже.
В этот момент Дана убрала руки, которыми довольно долго сжимала свои виски и подняла лицо навстречу семи парам обеспокоенных глаз.
— Не надо никого звать. Я просто встала резко, поэтому голова закружилась, да и затошнило немного, на последних сроках беременности так бывает, вы же знаете, — она обвела взглядом столпившихся вокруг девушек и вымученно улыбнулась сухими губами.
Лита, хмурясь, продолжала недоверчиво всматриваться в её лицо.
— Тебе отдохнуть нужно, я провожу. Ты идти можешь?
Дана кивнула и, снова поддерживаемая со всех сторон, поднялась на ноги.
Они ушли, но даже после этого девушки долго обсуждали случившее, в ещё совсем недавно расслабленной обстановке теперь чувствовалось напряжение и особенно заметно оно отражалось во взгляде тех, кто, также, как и Дана ждал ребёнка.
А примерно через час, в течение которого, поскольку других дел не было, я всё-таки сшила почти все детали будущей юбки, Лита вернулась.
К ней тут же кинулись с вопросами, но она даже не обратила ни на кого внимания, сразу направилась ко мне. Понимая, что вряд ли её целью было просто поздороваться (слишком уж решительным шагом она двигалась), я внутренне поёжилась и неуверенно поднялась на ноги.
— Дана просила принести ей мех и нитки, — Лита резко остановилась примерно в метре от меня, слегка наклонила голову, уставилась напряжённым высокомерным взглядом.
Внимательно наблюдая за нашим разговором, остальные девушки обступили её со спины и они также, хотя и заметно менее враждебно смотрели на меня.
Не говоря ни слова, я медленно, стараясь не делась резких движений, наклонилась, подняла с земли оранжевые шкуры, работу с которыми не успела закончить Дана, нитки, сложённые рядом с ними длинные иглы, поднялась и протянула всё это ей.
Но Лита даже не пошевелилась.
— Будет лучше, если ты отнесёшь всё это сама, — сообщила она, после чего повернулась, секунду помедлила и, едва заметно наклонив голову в мою сторону, отчеканила, — пойдём, я покажу тебе, куда идти.
И тем же уверенным шагом направилась к выходу.
Вот только я продолжала медлить. Сомнений в том, что этой девушке я не нравлюсь, не было, но, даже, если и так, не убьёт ведь она меня в тёмном коридоре? Или всё же…
Помимо давления наблюдающих за мной взглядов (которым мне почему-то очень не хотелось демонстрировать свой страх), всё решила одна простая мысль: если Лита захочет причинить мне вред, она, пусть не сейчас, а потом, всё равно сделает это. Достаточно всего лишь выбрать момент, когда я останусь одна.
Так что я всё же отправилась за ней.
Мы прошли несколько не очень длинных коридоров и, завернув в очередной из них, остановились.
— Иди прямо, — Лита сверкнула широкой белозубой улыбкой и, не сводя с меня выразительных глаз, махнула рукой в сторону тёмного туннеля.
В пещерах вообще довольно мало света, но обычно ему всё же удавалось пробираться через открытые ниши высоких потолков. Там же, куда она предлагала мне идти, было по-настоящему темно. Но медлила я не только из-за этого.
Среди всех, кого я видела в пещерах, только эта девушка была явно не рада моему появлению здесь. А, значит, она единственная могла стать моей союзницей. Ну, или, несмотря на явную враждебность, стоило хотя бы попытаться подружиться с ней.
— Лита, послушай. Дана рассказала мне о тебе. Но нам нечего делить, у тебя нет повода ненавидеть меня.
— Нет повода? — прошипела она, оскалив острые, мгновенно удлинившиеся зубы, — ты носишь его метку, но довольной, а уж, тем более, счастливой при этом не выглядишь. Да и сама метка ещё не завершена. Не приложив даже намёка на усилия, ты получила всё, о чём только мечтать можно, но оказалась слишком тупа, чтобы понять это.
Лита выплёвывала слова мне в лицо, рассчитывала, наверное, таким образом обидеть или уязвить. Но отреагировала я только когда она подняла руку и попыталась дотронуться до раны на моей шее. В ту же секунду я резко прикрыла её ладонью и инстинктивно отшатнулась.
— Если всё, о чём можно мечтать — это тот, кого вы называете альфой, то я бы поспорила. К тому же… — я замолчала, раздумывая, стоит ли говорить дальше, но через несколько секунд всё же решила идти до конца, — я сама не хочу быть с ним, но от меня здесь ничего не зависит. Я не могу… он не спрашивает меня.
Уставившись на меня выпученными глазами, Лита зло хмыкнула.
— Конечно, не спрашивает, он же альфа, — данный факт её явно восхищал, с таким придыханием она произнесла последнее слово, — ещё бы его интересовало мнение какой-то глупой курицы, пусть даже и оказавшейся по нелепой случайности с ним связанной.
Наверное, мне стоило обидеться на её слова, но в них настолько явно звучала плохо скрываемая боль, что я, напротив, испытала сочувствие.
— В любом случае надолго я здесь не останусь. До конца зимы, а потом он отпустит меня и у тебя больше не будет соперницы.
— Ну, я же и говорю, — по сводам пещеры разнёсся неожиданно громкий смех, — слишком глупая и уж точно недостойная альфы.
Идея найти союзницу в лице Литы теперь казалась нелепой и я уже развернулась, но тут же оказалась поймана цепкими пальцами за рукав туники.
— Не так быстро, — её брови стремительно угрожающе взлетели вверх, в глазах появился нездоровый блеск, но, несмотря на это, следующие слова были произнесены на удивление спокойным голосом, — Бран сам сказал тебе об этом? Сам обещал отпустить, если ты будешь пай-девочкой и не станешь доставлять ему хлопот, пока он имеет тебя так, как ему хочется?
То, как вспыхнуло мое лицо, наверное, можно было увидеть даже в полумраке пещеры. Лита попала прямо в точку и, скорее всего, сама поняла это.
— Очнись, — проскрипела она, наклоняясь ко мне, — Бран сам, по собственной воле никогда не позволит тебе уйти. Знаешь, что это? — по крайней мере на этот раз дотрагиваться до меня она не пыталась, а только кивком подбородка и мимолётным взглядом указала на рану на моей шее, — это метка, которая говорит, что ты вся, полностью, со всеми потрохами принадлежишь ему. Волк ставит её только однажды и только своей избранной, одной на всю жизнь.
Я осторожно высвободилась из её оказавшейся почти мёртвой хватки.
— Что значит, принадлежу ему?
Моя новая знакомая, вскинув подбородок и не сводя с меня взгляда тёмных глаз, отступила на шаг назад.
