капризным и чувствительным ребёнком. И он был потрясён своей утратой. Или притворялся?
Марк молчал, глядя на него. Наконец виконт вздохнул и, вытащив из кармана белоснежный платок, вытер заплаканные глаза.
— Простите, — пробормотал он. — Я не был готов к такому. Тётя ведь была ещё так молода. Вы сказали, что её убили?
— А вы не знали об этом?
— Нет, — покачал головой виконт. — Я уже с месяц живу у Валери. Иногда захожу проведать матушку, но у тёти не был давно. Последний раз, когда я был у неё, она меня выругала, сказала, что больше не даст денег и выгнала. Она велела мне поступить на службу и только после этого явиться к ней. Она была так рассержена, что я не решился сказать, что потерял рекомендательное письмо, которое она мне дала. Я думал, что со временем она смягчится, соскучится и простит меня, потому пока и не ходил к ней. Когда её убили?
— Четыре дня назад, точнее, в ночь на Адрианов день. Как вы провели вечер того дня, когда вернулись домой и кто это может подтвердить?
— Я не возвращался в ту ночь домой, — припомнил он. — Мы поссорились с Валери, она накричала на меня, назвала нахлебником и выгнала из дома. У меня было немного денег, и я решил попытаться… — он замялся. — Я понимаю, ваше сиятельство, что это поведение не достойное человека моего положения, но я довольно ленив и при этом азартен. Иногда мне везёт в игре и удаётся выиграть столько, что какое-то время я чувствую себя вполне обеспеченным. Хотя иногда проигрываюсь в пух и прах. Я подумал, что если мне повезёт, то я сумею выиграть немного денег, куплю подарок Валери, и она меня простит. Она всё-таки меня любит, хоть и злится. Я понимаю, что сам заслужил это, но…
— Где вы играли тем вечером? — перебил его Марк.
Виконт какое-то время молчал, потупившись и теребя свой платок.
— В «Сломанном колесе», — наконец прошептал он.
— Где? — вырвалось у Марка.
— Я понимаю, что это опасное место, и что порядочный человек не должен туда ходить. Но я чувствую себя там довольно свободно. Папаша Пикар следит там за порядком, он хорошо ко мне относится, хоть и считает богатым бездельником. Ну, насчёт богатства он ошибается, хотя, у него собирается такой сброд, что на их фоне я…
— Значит, в тот вечер вы играли в «Сломанном колесе»? В общем зале?
— Да, у дальнего камина. Мы играли почти всю ночь. Я сначала выигрывал, потом проиграл, потом снова пошла карта. Я вернулся домой уже утром. По дороге зашёл в кружевную лавку и купил для Валери косынку из розового шёлка с павлинами. Она назвала меня дурачком и простила. Она добрая и любит меня. Её ведь отпустят?
— Я не знаю. Это зависит не от меня, — Марк снова завернул в плащ улики, которые, как он теперь был почти уверен, были подкинуты в апартаменты Валери Дюнуа. — Я проверю ваше алиби, и если оно подтвердится, то у меня не будет причин вас задерживать. Однако они могут оказаться у кого-то другого. Скоро вас снова вызовут на допрос. Советую вам быть предельно искренним.
Он встал и вышел из камеры. Поднимаясь в свой кабинет по винтовой лестнице, он бросил взгляд в узкое окно. Там было всё так же светло, но время уже явно близилось к вечеру. Немного подумав, он решил проверить алиби виконта де Лапера, не откладывая это на другой день.
Отыскав своих оруженосцев, он велел им одеться попроще и отправляться в конюшню, выводить коней. Сам он тоже переоделся в куртку военного образца и застегнул на талии широкий ремень с железной пряжкой. Выбрав из нескольких простую перевязь с тяжёлым мечом в потёртых ножнах, он перекинул её через плечо.
Их путь на северную окраину, в самые дальние трущобы занял около часа. Порой им приходилось ехать друг за другом, поскольку кони едва протискивались в узкие переулки, больше похожие на щели между старыми покосившимися домами. Иногда навстречу им попадались сбившиеся в шайки оборванцы, которые с мрачным недовольством и даже агрессией смотрели на трёх всадников на высоких военных лошадях, заехавших в их владения. Но поскольку у всадников были тяжёлые мечи и суровые взгляды, бродяги, немного поразмыслив, предпочитали убраться с их пути и ждать другую более подходящую и менее воинственную добычу.
Возле дверей таверны, как всегда, сидела в карауле старуха, готовая поднять шум, если заявятся сыщики, чтоб устроить облаву, но, увидев Марка и его спутников, она даже не пошевелилась. Их здесь хорошо знали и были рады, по крайней мере, Марку. Оставив оруженосцев на улице сторожить коней, Марк спешился и по тёмной узкой лестнице спустился вниз, в низкий сводчатый зал, который обогревался двумя большими каминами, расположенными в разных углах. Едва он вошёл, на него обратились десятки угрюмых и хищных взглядов, но он спокойно прошёл туда, где шла игра, а за соседним столом с кружкой пива сидел уже немолодой мужчина в красном кафтане. У него были чёрные с проседью кудри, одно ухо отсутствовало, а второе было украшено золотой серьгой. Заметив гостя, он благосклонно кивнул и хлопнул большой ладонью по скамейке рядом.
Марк не успел сесть, как на него налетел высокий мальчик, уже почти юноша, одетый в нарядную одежду. Его густые кудри были собраны в длинный хвост на затылке, а на поясе висели ножны с охотничьим кинжалом. Он радостно взглянул на Марка и рассмеялся, когда тот потрепал его по щеке.
— Ты всё растёшь и хорошеешь, мой Марсель, — усмехнулся тот и сел рядом с папашей Рикаром. — Я вижу, ваши дела идут неплохо.
— Потихоньку, — кивнул хозяин таверны и щёлкнул пальцами, дав знак слуге принести кувшин хорошего вина и кубок для гостя. — Что привело вас в наши края, ваша светлость?
— Дела, друг мой, дела, — ответил Марк. — Я ненадолго.
— Но почему? — огорчённо проговорил Марсель. — Может, вы как-нибудь придёте хотя бы на ужин? Я обещаю рассказать вам много интересного!
— Звучит заманчиво! — усмехнулся Марк.
— Он всё вынюхивает для вас секреты, — проворчал папаша Рикар. — Может, возьмёте этого прохвоста на довольствие, а то он со своим аппетитом скоро меня разорит!
— Я бы рад, но он не согласится, — рассмеялся Марк. — Я уже не раз предлагал ему уйти со мной, как только ни соблазнял, но он твердит, что не может покинуть папашу, которому стольким обязан.
Старик усмехнулся и подмигнул своему воспитаннику. В зал вернулся слуга и выставил на стол кувшин и красивый кубок из хрусталя на золочёной
