медленно шёл, наклонив шею, так что огонь стоял прямо, выставив языки к небу. Животное словно вынюхивало в чём дело и с интересом вертело головой, отчего пламя содрогалось. Он остановился в метре от Генри, тут же обдав жаром его лицо.
— Хорошая лошадка. — пролепетал Генри.
Уши коня направились на парня, а огненные глаза словно заглядывали ему в душу. Вдруг конь стал рыть копытом землю.
— Чего он хочет? — прошептал Генри, испуганно смотря на Аластара через плечо.
— Может, чтобы ты его погладил? — пожал плечами тот.
— Что?! С ума сошёл?! — воскликнул Генри.
Конь продолжал бить копытом, приближаясь к гостям. Тогда парень сглотнул и медленно стал вытягивать ладонь навстречу смертельному пеклу. Но с рукой ничего не произошло, и Генри, осмелев, дотронулся до носа коня. Ладонь лишь ощущала тепло, как у обычного тела. Генри, приятно удивлённый, положил и вторую руку, уже гладя за ушком. Он с восторгом посмотрел на Аластара. Фамильяр вытер пот со лба и улыбнулся.
— Ты ему понравился. — сообщил мужчина.
— Откуда ты знаешь?
— Я же тоже существо этого мира. Я это чувствую. — произнёс Аластар. — А ещё я чувствую, что если ты его позовёшь, то он прибежит к тебе, где бы ты ни был.
Генри изумлённо посмотрел на коня. Тот повернул к нему щеку, подставляя её под ласки.
— А как его позвать?
— Свистнуть, наверное.
— Свистнуть? — рассмеялся парень. — Я, вообще-то, не умею.
— Поверь, у тебя выйдет. — ответил Аластар, и взгляд его устремился куда-то за лошадей.
За полем чернел лес. Он не вызывал никакого желания оказаться внутри. Все самые жуткие жути собрались именно там. Они таились так, как никто не умеет таиться, ведь для этого они и были созданы. В них не было ни капли света или чего-нибудь помимо жажды крови. Они и были воплощениями всех страхов человечества.
Пика небольшого готического склепа, шаталась из стороны в сторону, издавая неприятный скрип. Двери с огромным черепом на них распахнулись, разделив его на две части. Два вампира, ведьмак и фамильяр зашли внутрь. Здесь было не жарко и не холодно, не темно и не светло. Сбоку стоял большой бордовый диван-кушетка с золотой отделкой, напротив которого висело зеркало в полный рост возрастом так с самого хозяина склепа. Цвет стен напоминал застывшую лаву. Свечи горели в изящных золотых подсвечниках на полу и висели на стенах. Самым главным атрибутом этого помещения являлась картина, висевшая прямо напротив дверей и накрытая плотным полотном.
Гости расположились в креслах, цвета кушетки, и на самой кушетке. Нарцисс взял в руки бокал с вином и торжественно поднял его перед собой.
— Дорогие мои друзья, — начал он. — сегодня, в эту замечательную ночь, я бы хотел изменить ваше мнение обо мне. Я знаю, вы думаете, что я не разделяю ничьего мнения, кроме своего, и что я привык потакать своим прихотям. Но я скажу, что у меня есть сила воли и характер, поэтому я сегодня же, сейчас же отпущу на волю Софи.
Бальво ахнул, а Бальтазар лишь усмехнулся.
— Ты нам выпивку обещал. — напомнил он.
Вампир сорвался с места.
— Ах, да, конечно же, разделите со мной этот важный момент!
Он налил каждому и отпил сам. Бальтазар равнодушно разглядывал уже давно изученные стены. Он знал правду. Знал, что этот хороший поступок Нарцисс совершает не для несчастной узницы, не для своих друзей, а опять же для самого себя.
Нарцисс выпрямился, поставил стакан на столик и направился дальше по коридору, прихватив с собой свечу. Здесь пахло плесенью и повсюду висела паутина, стены уже были каменными и холодными. Вампир подошёл к двери, измазанной давно засохшей кровью, и отпер её ключом, который всегда висел у него на шее на кожаном шнурке. Комнатка была маленькая и тёмная. Лишь из малюсенького окошка падал лунный луч на пол. Кроме кровати в помещении ничего не было. Послышался такой знакомый Нарциссу звон цепей.
— Это я, любовь моя. — пропел он.
Сделав пару шагов к источнику звука, вампир поднёс свет к лицу Софи. Любой, кто знал её до похищения, ужаснулся бы переменам в её некогда прелестном и живом лице. Сейчас её было трудно узнать. Волосы потеряли свой блеск и объём, глаза помутнели, кожа стала тонкой и такой же бледной, как у кровопийц. Замученная девушка не произнесла ни одного слова за последние пятьдесят лет и не видела живого света сто пятьдесят. Нарцисс не замечал изменений в её теле, он видел лишь яркую кровь, струящуюся по её венам. Он с трудом расстегнул её оковы и, схватив за тонкую ткань, похожую на широкое платье, повёл прочь. Девушка с трудом волочила ноги. Её появление заставило Наоми и Бальво ещё раз ахнуть.
— Теперь ты свободна, Софи! — торжественно объявил Нарцисс и опустил руку.
Девушка в недоумении оглядывалась по сторонам.
— Так ты серьёзно? — удивился второй вампир. — Не ожидал.
От этих слов Нарцисс довольно улыбнулся и горделивые мысли заполонили его разум. Софи еле удержалась на худых, как щепки, ногах и опёрлась о ближайшую поверхность, которую нащупала. Она стала шарить по ней руками.
— Ну же, Софи, иди на волю, ты свободна! — повторил Нарцисс.
Девушка повернула голову на голос и её лицо исказилось гневом, а затем отчаянием. Её рука нащупала бокал, из которого пил Нарцисс. Она сжала его трясущимися пальцами и со всей силы разбила его об стол. Полетели осколки, и покапало вино. Софи собрала последние силы и выпрямилась, удерживаясь на трясущихся ногах. Ей не нужна была свобода, ей было нужно наконец обрести покой, и девушка резанула осколком бокала по своей шее. Наоми вскрикнула, подскочив в кресле. Кровь хлынула мощным потоком заливая тонкую ткань одеяния. Девушка пошатнулась и её стало уносить в сторону. Нарцисс испуганный таким поворотом, отпрыгнул от неё в сторону. Софи стала падать на пол, ухватившись за полотно. Её мертвое тело ударилось об пол, а запачканный кровью занавес упал сверху, накрыв её полностью. Повисла тишина. На всех присутствующих с холста глядел портрет морщинистого, ужасающего своим видом, старика с жестокой ухмылкой. По краям рамы стекала густая кровь.
Была почти полночь в мире без магии и странных существ. Компания сидела в баре, обсуждая минувшую вечеринку.
— Как жалко, что копы приехали! — сказала с досадой Джессика.
— Мне интересно, кто их вызвал. Мистер Уилсон или какой-то другой противник подобного веселья? А может копы сами догадались, что в такую ночь стоит ожидать чего-то подобного? — предположил Джек.
— Ставлю на старика-фермера. — объявил Гарри. — Он нас за милю чует.
— Эй, Билл, а ты
