До ушей парня стали доноситься звуки какой-то музыки, настолько мистической, что дрожь добралась до костей. Генри резко отпрянул и вернулся к Аластару.
— Пугают? — спросил тот.
— Скорее как-то непостижимо завораживают. — ответил Генри, потирая руку.
Никто из всех тварей этого мира не знал для чего стоит эта статуя в самом центре города. Они принимали всё на веру. Либералы считали, что это просто ещё одна устрашающая декорация, а староверы ни о чём не гадали, им и не полагалось.
«И когда Он снял четвёртую печать, я слышал голос четвертого животного, говорящий: иди и смотри. И я взглянул, и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним; и дана ему власть над четвертою частью земли — умерщвлять мечом и голодом, и мором и зверями земными.»11
— Ты веришь в конец света? — спросил Генри.
Аластар опустил взгляд.
— Эта ночь прекрасна, Генри. — мягко ответил он, после минуты раздумий. — Не порть её подобными мыслями.
— Тебе не нравиться думать о конце? — ухмыльнулся парень.
— Мне нравится то, что есть сейчас.
Генри снова посмотрел на луну. Все эти мысли его пугали и наводили тоску, поэтому он решил послушаться Аластара и не думать. Он стал кружиться на месте, смотря на небо. Парень вытянул руку к звёздам.
— Там словно настоящая жизнь. Я чувствую свободу, когда смотрю на них, они так прекрасны. Ты чувствуешь? Мне хочется творить, не знаю что, но хочется!
Генри засмеялся. Звёзды над ним танцевали, и ему тоже хотелось. Забудь, забудь все проблемы, пройдут недуги, всё плохое забудется, твои мысли станут лёгкими как паутинки, твоё тело отпустит всю дрожь и сольётся с бесконечностью, отправится к звёздам и распадётся на тысячи таких же светил, прольёт свет на землю и тотчас же на ней вырастут белые цветы, и станут они отражением небес.
Парень почувствовал прикосновение руки к своему плечу и очнулся.
— Осторожней, эти звёзды вскружат тебе голову. — улыбнулся Аластар.
Генри смущённо посмотрел на него. Ветерок поглаживал волосы мужчины, в глазах отражалось лицо Генри, а загадочный силуэт пропал. Аластар наклонил голову набок и втянул воздух.
— Пахнет сладким, чувствуешь?
Генри тоже вдохнул и почувствовал запах карамели. Он витал в воздухе, и его источник невозможно было отследить.
— Это сайлемские ведьмы колдуют.
— Сайлемские ведьмы? Они здесь есть? — изумился Генри.
— Здесь есть всё. — довольно улыбнулся Аластар.
Ночь была в самом разгаре. Бар был полон нечисти и грешников, но никого их роль не волновала, им было весело. Впереди неделя бесконечной потехи и развлечений. Вампир по имени Нарцисс, прихорашивался перед зеркалом (зеркала подстраивались под него, и вампир в них отражался). Его бледная кожа выглядела безжизненно, но в красных глазах горел синий огонь. Жемчужные, длинные, чуть волнистые волосы, перевязанные чёрной лентой, переливались в лунном свете, а губы с тёмно-красной помадой, а может это была и кровь, как вишни, сорванные в полночь в саду, были холодны, как лунный свет. Он снова поправил свой жабо и пригладил волосы. Наконец-то закончив прихорашивания, Нарцисс покинул свою любимую комнату с кучей зеркал и слился с толпой танцующих. Его не интересовала музыка, танцы или сам праздник, он был здесь потому что хотел доказать своим друзьям, что живёт не только ради себя. Это было невозможно, потому что этот вампир действительно жил, точнее существовал, только ради себя. Был он эгоистичным, самовлюблённым и капризным. Нарциссом его называли только те самые друзья, а в народе он был известен под другим именем. Вся его идея заключалась в том, что он сегодня же отпустит свою пленницу, прекрасную девушку, которую он похитил и заточил ещё сто пятьдесят лет назад и, пользуясь помощью какой-то ведьмы, наложил на неё заклятие бессмертия; каждый день высасывал из неё красный сок жизни. Она не могла умереть, поэтому её жизнь была адом, и она живёт в нём до сих пор. И вот бледнолицый наконец дарует ей свободу, чтобы утвердиться в глазах своей компании. Бальво и Бальтазара с Наоми не волновала эта девушка, они просто всячески подшучивали над Нарциссом о его раздутом самомнении, а вампир этого не переносил.
— Наконец-то! — воскликнул Бальво. — Удивлён, что прошёл только час, а ты уже отлип от своего отражения.
— Как насчёт того, чтобы выпить у меня дома? — Нарцисс проигнорировал слова собрата.
— А здесь почему нельзя остаться? — спросил Бальво. — Здесь повеселее.
— Прекрати, мы сюда каждый день ходим. — возмутился бледный.
— Сегодня Хэллоуин! — уткнув руки в бока, сказал второй вампир.
— Каждый год Хэллоуин. — продолжал спорить Нарцисс. — И каждый день.
— Успокойтесь! — гавкнул Бальтазар. — Что от нас ты хочешь? — он обратился к блондину.
— Я принял важное решение. — изящно взмахнул рукой Нарцисс. — Хочу вам кое-что показать.
— Обязательно сейчас? — недовольно спросил Бальво.
— Да! — настаивал красноглазый.
Бальтазар окинул толпу взглядом.
— Думаю, сходить к Нарциссу можем мы, а после и сюда вернуться. Ночь длинна, свечи всё ещё горят, кровь ещё не остыла. — проговорил он.
Все согласились, и компания покинула зал.
Генри и Аластар проходили мимо офиса полиции, который выглядел как заброшенная развалюха. Рядом висела ржавая табличка: «Осторожно».
— Куда мы идём? — спросил Генри.
— Хочу показать тебе одно место, оно за этим домом. — ответил Аластар, указывая направо.
Они свернули за дом с классической бордовой черепицей, и перед ними раскинулось поле жёлтой засохшей травы. Генри сразу увидел каких-то больших чёрных существ. Аластар подтолкнул его вперёд, и они стали продвигаться ближе. Это был табун лошадей. Все они были разного размера, но все угольно чёрные, с пустыми глазницами и жевали уже безжизненные растения.
— Это что лошади? — ахнул Генри.
— Не совсем. — ответил Аластар. — То есть, да, это кони, но необычные.
— Это я уже понял.
Они подошли ближе, и все существа резко и одновременно подняли головы, вспыхнули огнём, осветив лица прибывших. Генри от неожиданности отпрыгнул назад, врезавшись в Аластара. Из глазниц, ноздрей и рта вырывались языки пламени, а гриву и хвост полностью охватил огонь.
Аластар взял обеими руками Генри за плечи и наклонился к его уху.
— Без паники. Это адские кони, ну, или просто огненные лошади. Они обычно пасутся здесь, а иногда уходят в лес на холм, где, по словам, проход в ад, но на самом деле там нет никакого прохода, просто каракули на камнях. — махнул рукой Аластар.
Генри завораживал этот огонь, так необычно горящий на шерсти коней. Вдруг один из огненных стал медленно приближаться к ним. Генри попятился назад, но руки Аластара удерживали его.
— Что ты делаешь?! — заволновался он.
— Тише. — шикнул мужчина.
Конь
