в Тель-Авиве, было уже слишком поздно отменять операцию[210].
На протяжении двенадцати дней Нетания была городом призраков: британские солдаты переворачивали дом за домом в поисках пропавших[211]. Эцель содержал сержантов в бункере размером в три кубических метра, без света, с плохой вентиляцией; бункер находился под зданием фабрики по обработке алмазов, и на его крыше был насыпан слой песка толщиной в метр, чтобы обеспечить надежную звукоизоляцию. В качестве туалета похищенные пользовались брезентовым ведром[212].
В то время, что бойцы Эцеля сидели в камере смертников, а британские солдаты прочесывали Нетанию в поисках похищенных военнослужащих, в Палестину прибыл корабль «Эксодус», на борту которого находилось более четырех тысяч репатриантов (что было частью усилий ишува по увеличению иммиграции вопреки положениям Белой книги). Пассажиры переполненного корабля спали в неимоверной тесноте — что лишний раз напоминало им о немецких концлагерях, где многим из них пришлось провести не один год[213].
Рейс «Эксодуса» проходил при поддержке Ѓаганы, и корабль пришел в порт Хайфы в конце июля. Британские власти немедленно отправили его обратно в Европу. По прибытии во Францию пассажиры отказались подчиниться приказу сойти на берег; тогда их переправили в Германию, где силой высадили на берег и поместили в лагеря для перемещенных лиц. Вся эта история, выразительно продемонстрировавшая тяжелое положение бездомного еврейского народа, способствовала объединению усилий сионистов во всем мире. Голда Меир писала в своей автобиографии:
Прямо на глазах потрясенных членов ЮНСКОП они силой взяли под стражу и вернули в Германию 4500 беженцев, приплывших в Палестину на корабле «Эксодус-1947» при поддержке Ѓаганы. По моему мнению, эти действия оказали решающее воздействие на заключительные рекомендации ЮНСКОП. Доживи я до ста лет, мне все равно не вычеркнуть из памяти страшные картины того, как сотни английских солдат в полном боевом снаряжении, с дубинками, пистолетами и гранатами, противостоят несчастным беженцам «Эксодуса»…[214]
Давление на Соединенное королевство усилилось, но возросло и давление, оказываемое Лондоном. Когда Бегин более года тому назад заявил, что будет отвечать «виселицей на виселицу», англичане отменили смертный приговор Асбелю и Шимшону и решили не подвергать порке юных еврейских бойцов, опасаясь ответных действий. Черчилль был возмущен: «Это путь к унизительному пораженчеству, и хотя я решительно против вражды с евреями, я еще больший противник такого беззакония и произвола. Если ты ввязываешься в драку, то, во всяком случае, веди себя по-мужски»[215].
Ирония заключается в том, что позиции Черчилля и Бегина здесь совпадали: «Если ты ввязываешься в драку, то дерись до победного конца» — такая формулировка полностью соответствовала принципу, определявшему позиции Соединенного Королевства и Соединенных Штатов в их борьбе за свободу против нацизма.
На этот раз англичане действительно предпочли «вести себя по-мужски»: несмотря на то, что Эцель все еще удерживал Мартина и Пейса, три бойца Эцеля — Вайс, Хавив и Накар — были повешены 29 июля 1947 года[216]. План Бегина потерпел неудачу, и теперь уже не было никакого смысла удерживать Мартина и Пейса, тем более что призывы к их освобождению раздавались по всему ишуву. Национальный комитет (Ваад Леуми), исполнительный орган официальной администрации ишува, выступил с заявлением:
Ишув, встретивший нежелание правительства откликнуться на все призывы о милосердии и узнавший о казни троих молодых людей, участников нападения на тюрьму Акко, с болью и потрясением, вместе с тем настроен рассматривать акцию мести против двух неповинных англичан как кровавое деяние, противоречащее всем человеческим нормам, и как непростительный грех против ишува и еврейского народа[217].
Вечером тринадцатого дня месяца ав, в тридцать четвертый день рождения Бегина по еврейскому календарю, он, находясь в своем тайном убежище в Тель-Авиве, принял решение, которое впоследствии назвал «самым трудным решением в своей жизни»[218]. На следующее утро тела двух английских сержантов без признаков жизни были найдены повешенными на дереве в Нетании[219].
Бегин отдал приказ. Поляна, где росло дерево, на котором они были повешены (или были повешены их трупы), была заминирована («двое повешенных — это на одного меньше, чем трое»[220]); капитан британской армии получил ранения, когда снимал тела с дерева[221]. К одежде одного из повешенных была приколота бумага с подписью «суд Эцеля в Эрец-Исраэль», объявляющая, что эти два человека были казнены по приговору суда Эцеля, который заслушал их показания и отклонил их просьбу о помиловании[222]. Последний абзац этой бумаги выглядел следующим образом:
Казнь через повешение двух английских шпионов не есть акт возмездия за убийство военнопленных сынов Израиля, но лишь легальное действие суда Подполья, который приговорил и продолжит приговаривать к смерти преступников, принадлежащих к преступной нацистской британской оккупационной армии[223].
Выдвинутые против повешенных сержантов и изложенные в этой бумаге обвинения, в сущности, были зеркальным отражением обвинений, выдвинутых против казненных бойцов Эцеля: «Членство в вооруженных силах, незаконно оккупирующих Палестину; незаконное ношение оружия и военной формы неприятеля; принадлежность к организации, с заранее обдуманными намерениями угнетающей законных граждан Палестины»[224].
Англичане были унижены, взбешены и подавлены. Полковник Н. Грей, генеральный инспектор полиции Палестины, вспоминал:
Мы могли пережить угрозы, связанные с жизнью и собственностью людей… Но Британская империя не может выносить удары по ее престижу, а порка военнослужащих, нападение на тюрьму Акко и казнь сержантов — все это были удары по нашему престижу. В первом случае нас выставили на посмешище. Второй случай по своему символическому значению был подобен падению Бастилии и объявил нам, что мы больше не в состоянии защитить закон и порядок в этой стране, тогда как казнь через повешение низвела нас, правителей, на их уровень, уровень террористов[225].
Беспорядки вспыхнули и в Палестине, и в Великобритании. Деморализованные британские полицейские, рискующие своими жизнями для защиты территории, которую их правительство было не в состоянии удержать, пришли в состояние неконтролируемой ярости: бронированные полицейские автомобили открыли огонь по двум рейсовым автобусам, и в помещение кафе были брошены гранаты — результатом стал ущерб собственности и многочисленные раненые[226]. В ходе беспорядков погибло пятеро жителей Палестины[227]. В Великобритании беспорядки, продолжавшиеся пять дней, вылились, в сущности, в погромы: еврейские магазины были разгромлены под ликующие крики толпы, осквернены еврейские кладбища и подожжены синагоги[228].
Бегин всячески отстаивал свое решение повесить сержантов, хотя это решение и преследовало его до конца жизни. В одном из немногочисленных интервью (июль 1991 года) он сказал:
