эту тишину.
Прислушавшись лучше я нашла источник шума. Он был в комнате Михаила. Потоптавшись рядом я несмело тронула дверную ручку. Нужно было заглянуть, но ноги словно приросли к полу.
Снова стон. Дернув дверь на себя, отбросив все мысли я зашла в комнату.
Замерла. Михаил спал, и видимо ему снился дурной сон, потому что он стонал и дергался. Веки его подрагивали, а волосы взмокли и прилипли ко лбу.
Даже небожителям снятся кошмары.
Нужно было уходить. Всего лишь сон. Но вместо этого я подошла ближе и присела на край кровати.
— Михаил, — я потрогала его за плечо. — Проснись, прошу!
Мужчина вдруг резко открыл глаза и также резко сел, что мне пришлось податься назад. Иначе был риск, что он в меня врежется.
— Что ты тут делаешь? — хриплым ото сна голосом спросил он, тут же прикрывая глаз рукой.
Вот только я уже разглядела его. Белое пятно закрывающее зрачок и радужку. Щеки вспыхнули от волнения, что я это увидела, но отвращения не было.
— Ты кричал, — тихо сказала я. — Я решила, что лучше тебя разбудить. Это всего лишь плохой сон.
Ласково улыбнувшись я положила свою ладошку на его предплечье и слегка надавила, чтобы он убрал руку.
— Знала ведь, что линзы, в первую встречу еще подумала, что не бывает таких глаз. Как васильки.
— Я вынужден, — но я остановила его, приложив палец к губам.
— Передо мной можешь не прятаться, все хорошо, спи. Велика тайна.
Я встала с кровати, про себя улыбнувшись, что смогла его смутить.
Да-да, не только ты можешь смущать.
— Вероника, посиди со мной?
Такая детская просьба, снова не смогла сдержать улыбки.
— Конечно, я посижу, — вернувшись на место я взяла его большую мужскую ладонь в свои ладошки. — Спи…
Это было что-то невероятное. Взрослый мужчина, воротила бизнеса, вершитель чужих судеб был беззащитен перед ночным кошмаром.
Я стала напевать колыбельную, ту что пела мне мама. Михаил закрыл глаза. Минут через десять его дыхание стало ровным, тихим. Он уснул. И мне нужно было возвращаться к себе.
Мягко поднявшись, чтобы не разбудить я ушла к себе.
Проснулась я в приподнятом настроении. Ночное приключение осталось приятным послевкусием в моей душе. Так иногда бывает после хорошего, доброго сна. Ты просыпаешься и ощущаешь себя счастливее чем ты есть сейчас.
Надев халат я вышла из своей комнаты на кухню, но замерла посередине, потрясенная.
На кухонном островке в стеклянной вазе стоял букет.
Розы. Бархатные. Бордовые.
Ноги сами понесли к нему. Зарывшись носом в бутон я втянула их восхитительный аромат. Щеки зарделись. К цветам была прикреплена записка с одним лишь словом "спасибо".
Повернувшись я увидела в начищенном до блеска дверце духовки свою глупую улыбку. Оказывается это безумно приятно когда тебе дарят цветы.
В своей убогой жизни я не могла понять какого это, но сегодняшний день был сродни празднику. Новому Году из детства.
Мне захотелось сделать Михаилу что-нибудь приятное. Мысленно заметавшись вскоре я сдалась. Ну и что я могу для него сделать?
Что?
Настроение тут же упало до критической отметки. Я вряд ли смогу удивить Михаила, хоть чем-то.
Завтракала я в расстройстве. Убирала тоже.
После того как умылась, и переоделась в свое домашнее платье, решила приготовить на обед котлеты. С маленькой толикой надежды, что может быть Михаил их попробует. Надежды и правда было мало, за все время, что я тут жила, он исправно привозил продукты, но к еде не притрагивался.
Руки делали работу на автомате, тогда как мысли были далеко. Меня съедало любопытство. Что же такого произошло в прошлом Михаила? Ночные кошмары просто так не снятся.
После того как котлеты были готовы, а кухня была убрана и проветрена от ядреного запаха жареного. Меня посетила мысль, и чтобы воплотить ее в жизнь нужно было ворваться в святую святых — комнату Михаила.
Осторожно зайдя я обнаружила там идеальный порядок. Даже от досады слишком сильно закусила губу.
В ванной однако стояла целая корзина белоснежных рубашек в стирку. У меня даже глаза загорелись.
Вот, что я сделаю. Все перестираю, переглажу и повешу в шкаф. Вот он удивится. Радостно потирая руки я отнесла корзину в прачечную и стала разбирать рубашки. Не удержалась. Приблизила одну из рубашек к носу и вдохнула ее запах. От нее ощутимо пахло ночной прохладой и свежестью после дождя, к запаху также примешивался запах кофе и сигарет. Приятный запах. Ткань рубашек приятно холодила кожу.
Египетский хлопок. Подумалось мне.
Хотя других дорогих тканей я и не знала. Разобравшись как работает стиральная машина, тщательно застегнув их все и на всякий случай вывернув наизнанку я поставила режим ручной стирки и снова вернулась в комнату. Открыв распашной шкаф я присвистнула. У него была просто тьма белоснежных рубашек. И снова этот запах. От него у меня слегка кружилась голова. А губы сами собой расплылись в довольной улыбке. А может не от запаха?
Из блаженного состояния меня вывела трель дверного звонка. Осторожно подойдя к двери, я заглянула в глазок. Там стояла Кристина. Я сильно удивилась, что она может делать здесь.
— Вероника открывай, знаю, что там притаилась? У меня суши и белое полусладкое, — раздался игривый голос.
Я открыла дверь, впуская девушку:
— Привет, как ты тут оказалась?
— Руслан, выпросил у Миши разрешение приехать к нему, мне было скучно, — Кристина притворно надула губки, скидывая туфли. — Ого так вот какая она! Квартира Михаила. Я тут ни разу не была.
Девушка с восторженным видом оглядывала гостиную. Мне на миг почудилось, что Кристина приехала явно не ради меня, а чтобы оказаться в квартире Миши. Еще тогда я отчетливо поняла, что она испытывает чувства к нему. Правда они были не взаимными.
— Хах, да ладно?! Прямо на почетном месте! — поставив бумажную коробку и бутылку на столик, она в несколько шагов подошла к камину.
— Не трогай, — успела выкрикнуть я, так как Кристина почти схватила фотографию. — Михаил не разрешает.
Я напугалась, ведь это было правило проживания здесь. А Кристина могла вот так легко его нарушить.
— Не удивительно, ты кстати знаешь, что это его жена? — она указала на фото.
— Нет не знаю, — я посмотрела на черно-белую фотографию незнакомки, которую я приняла за сестру Михаила. И вдруг увидела ее с другой стороны.
Жена Михаила была очень красива. Утонченное лицо, темные глаза в обрамлении темных пушистых ресниц. Волосы были светлыми, на сколько я могла оценить это через черно-белый снимок.
— Трагическая судьба, — Кристина покачала головой.
— А что с ними случилось? — осторожно
