с вами одно удовольствие, Александр Иваныч.
Они обменялись фальшивыми любезностями, и Надежда ушла.
Когда дверь за ней закрылась, Погодин рассмеялся:
– Ну и жара тут у тебя. И че я в судебку не пошел…
Женька бросила на него испепеляющий взгляд:
– Андрюша, рот прикрой, а то все вокруг в слюнях. Или ты новую массажистку ищешь? Тебе тут ничего не светит.
– Это тебе, Дольчик, ничего не светит. Хоть Коваль и твой идеал, но по ходу у него своя звезда нарисовалась. Я даже не знал, что бывают такие красивые следачки.
Дольчик загорелась румянцем, а заодно и огромным желанием прибить Погодина на месте, но Коваль непринужденно рассмеялся, и именно эта непринужденность, с которой он отреагировал на слова друга, утихомирила ее злость.
Слава богу, Саша шутки понимает.
С другой стороны, все эти поддевки уводили ее от главной темы – смерти брата, – так ей было легче.
А может быть, Андрей специально отвлекал ее неуместными разговорами…
Так или иначе, Женьке это сейчас помогало не увязнуть в болоте тягостных мыслей.
Коваль глянул на часы:
– Я сегодня задержусь. Сделаю вскрытие, заключение и свидетельство о смерти. Завтра приедешь, привезешь одежду для покойного и заберешь справку. Только позвони предварительно.
– Хорошо, спасибо.
– Не переживай, думаю, Наденька не будет тормозить, здесь все ясно. Потом договоришься с санитарами о времени выдачи тела.
– Ах, Наденька… – улыбнулся Погодин.
– Она для всех Наденька, – усмехнулся Коваль.
– А Женька не будет переживать, она сразу Леднёву жалобу накатает, она в этом мастер.
Коваль посмеялся, видимо, будучи уже в курсе о Женькиной проделке.
– Мы, кстати, с Леднёвым думали, что Наденька спечется через месяца два-три, а она – нет… работает Наденька… с необъяснимым для меня рвением.
– Ага, сексисты гребаные, – усмехнулся Андрей, – думали, сожрете девку, и она уйдет. А с девочками же так приятно работать.
– Ой, кто бы говорил, ты у нас, Андрюша, просто душка и сама любезность, – поддела его Погодина.
Мужчины громко рассмеялись, и даже сама Женя улыбнулась.
Александр снова взглянул на нее:
– Если тебе что-то еще понадобится, обязательно звони, не стесняйся.
– Угу, – кивнула она.
– Ночью не звони, ночью ему только Наденька может звонить. Ты бы ее уже в какой-нибудь кабак пригласил, что ли.
– Пусть сначала на вскрытие ко мне придет, потом я насчет кабака подумаю, – отшутился друг, и они попрощались.
Спускаясь по лестнице, Женя уже не чувствовала окаменелости в теле, ноги легко несли ее на улицу. Когда сели в машину, Погодин некоторое время не трогался с места. Она глянула на него вопросительно и поняла, что он ждет ее решения.
– Поехали на работу.
– Точно? Может, лучше домой?
– Нет. – Как представила, что будет одна сидеть в четырех стенах, аж тошно стало. – Андрюша, я брата не сейчас потеряла. Я его уже давно потеряла и знала, что когда-нибудь все случится именно так.
Однако это знание не спасало ее от гнетущего чувства потери и слез, закипавших в груди, не спасало от горестных мыслей, уже теснившихся в голове…
Глава 11
Коваль уже сидел у себя в кабинете и занимался отчетами, когда Женя связалась с ним по телефону и сообщила о своем скором приходе.
– Привет, Жень. Я у себя, подходи, – ответил он и глянул на Алееву.
– Погодина? – догадалась она.
– Сейчас подойдет.
– Тогда, пожалуй, я ее дождусь. Отдам ключи от квартиры. – Надежда снова погрузилась в молчаливое чтение предварительного заключения, которое минутой раньше вручил ей эксперт. Ничего нового на вскрытии не выяснилось. Ну, кроме того, что потерпевший был ВИЧ-инфицирован.
– Вы сегодня крайне неразговорчивы, Надежда Васильевна, – заметил Александр Иванович.
– С чего вы взяли? – спросила она, не отрываясь от бумаг. Но то, скорее, был не вопрос, а мягкое выражение нежелания разговаривать.
– Чем-то расстроены?
– Ноготь сломала.
– Неправда.
– Вы так пристально следите за мной? – Алеева бросила невольный взгляд на свои руки. Коваль прав: ногти она носила короткие, ломать ей нечего.
– Профессиональная привычка. К несчастью, я часто замечаю то, чего другие бы не заметили.
– И чем же вызван такой пристальный интерес к моей персоне?
– Удивить меня вряд ли возможно, но загадки я люблю. Так что стряслось?
Надежда заглянула в свою сумку, бесцельно пошарила рукой в боковом кармане, вздохнула, будто не нашла того, что искала, и подняла глаза. От этих неопределенных движений воздух в кабинете двинулся, и Александр снова почувствовал легкий мускусный аромат ее духов. Чуть шальной. Мешавший ему работать.
– Попова. Которая якобы во сне умерла. Помните? Сынок ее бушует. Нашлись у него какие-то родственники в верхах… – начала рассказывать Алеева и в очередной раз пожалела, что поддержала инициативу участкового, возможно, напрасную.
Случай был странный. Женщина умерла ночью, сын вызвал «скорую помощь». Врачи констатировали смерть, участковый поначалу тоже не нашел ничего подозрительно, но тревогу забила соседка. Слишком уж сын торопился с похоронами матери, не дал попрощаться с покойной и отказался от помощи. Добралась старушка до участкового и добилась-таки повторного осмотра. Как оказалось, не зря. На животе покойницы, в складке кожи была обнаружена едва заметная ранка, уже покрытая подсохшей корочкой. Сын не смог объяснить происхождение этой ранки, и Алеева назначила судебно-медицинское исследование.
– Был у меня этот дородный господин, – кивнул Александр Иванович. – Буйствовал, дескать, изверг я и садист, оскверняю память безвременно почившей маменьки. Размахивал справкой о смерти, требовал отдать тело для захоронения. Сначала денег предлагал, потом обещал по миру пустить.
– А вы что?
– Сказал, что все в его руках, и сделал вскрытие. И даже предварительное заключение у меня имеется.
– Так что же вы молчите?
– Так что же вы не спрашиваете? – иронично улыбнулся Коваль.
– Я спрашиваю! – поспешно воскликнула она.
– Поздравляю, Надежда Васильевна, у вас убийство, – с легкой патетикой произнес он и передал ей документы. – Женщине, определенно, помогли умереть, использовав какой-то длинный и тонкий предмет. На вскрытии обнаружились около трех литров крови в брюшной полости и ранение нижней полой вены.
– Шило?
Коваль с сомнением покачал головой:
– Я бы поискал вязальную спицу.
– По-моему, этого добра у бабули было в избытке. Сынок ее, что ли, на тот свет отправил, – задумчиво предположила
