катера на верфи и заменить двигатели.
На случай взятия Либавы немецкими войсками мы осуществили все приготовления к организации там временного опорного пункта флотилии. Мы собираемся как можно быстрее подтянуть сюда корабль сопровождения. Размеры гавани здесь лучше, чем в Мемеле, а зенитное прикрытие наверняка будет лучше. В конце концов ночью следует долгожданный приказ о переброске корабля в Мемель. Для флотилии это означает, что путь в район операций сокращается на 3 часа, а глубина проникновения во вражеский тыл увеличится на 80 морских миль. Операции в Ирбенском проливе будут меньше утомлять членов экипажей, которые и без того должны выдерживать большие нагрузки.
Перед тральщиками поставлена задача очистить гавань Либавы от мин.
Ночью с 3 на 4 июля подходы к Либаве наконец очищены. В 6 утра «Адольф Людериц» и оставшиеся в строю катера выходят из Мемеля. В 10.50 мы прибываем в Либаву. Пятерка катеров, нагруженных морскими минами, готовится к ночной операции по минированию Солозунда между островами Даго и Эзель.
В 16.00 катера выходят в море. По пути мы получаем радиограмму от командующего крейсерами о предположительном вражеском минном заграждении западнее северного побережья Курляндии и Эзеля. Находящийся в Хельсинки командующий миноносными силами, который руководит оттуда операциями 1-й и 2-й флотилий в Финском заливе, передает нам информацию о свободном от мин фарватере русских перед Солозундом. Западнее нас должна находиться одна из наших малых подводных лодок, в связи с чем нам запрещено атаковать подлодки.
В полночь мы выходим в район операций и продолжаем путь в бухту Тагга. Хорошо различимы южный берег Даго и северный берег Эзеля. Справа спереди мы видим остов парохода, возвышающийся над поверхностью воды. Мы предполагаем, что он погиб на минах, поставленных 2-й флотилией, поэтому не идем дальше на восток, а ставим заграждение. Только «S-45» с шестью минами на борту направлен на изначально указанную позицию.
После постановки мы все вместе ложимся на обратный курс. Десять минут спустя в кильватере флотилии разрываются первые снаряды, поднимая высокие водяные столбы. С береговых батарей нас все же заметили. Мы поворачиваем на юг и в 4 часа утра видим две летающие лодки русских, которые ведут разведку. Нас они не трогают. Мы почти завидуем русским, которые ведут ежедневную воздушную разведку, в то время как мы не получаем от авиации никаких данных. Лишь в единичных случаях военно-воздушные силы сообщают флоту о замеченных в море вражеских кораблях.
На следующую ночь нам приказано находиться в состоянии 2-часовой готовности. Поэтому мы подробно осматриваем гавань и портовые сооружения. Мы также осматриваем русский катер № 47, который был обнаружен 5-й флотилией тральщиков поврежденным и оставленным экипажем и отбуксирован в Либаву. Судя по всему, речь идет об одном из двух катеров, с которыми мы вели артиллерийский бой 27 июня.
Найденные секретные документы, чертежи, вооружение и приборы переданы компетентным инстанциям. По своей конструкции эти катера годятся только для хорошей погоды.
У пирса лежит затопленный своим экипажем эсминец «Ленин». Плохое предзнаменование, что эсминец со столь значимым названием таким образом попадает в наши руки. Кроме того, в гавани в поврежденном состоянии находится несколько подводных лодок, вспомогательных судов и буксиров.
3-й флотилии временно подчинен катер «S-47», направляющийся на север в расположение 2-й флотилии.
Прибытие корабля сопровождения после двухнедельного отсутствия становится большим облегчением, в первую очередь для технического персонала. Экипаж корабля сопровождения приводит в порядок несколько потрепанные катера, а наши экипажи с благодарностью воспринимают возможность наконец-то принять горячий душ.
В воскресенье 6 июля мы как раз закончили обедать, когда в 13.00 поступила срочная радиограмма от командующего крейсерами. Флотилии следовало немедленно перейти в режим полной боевой готовности. В 13.07 мы получили радиограмму от «МРС-11»: «Веду бой с тремя эсминцами».
Я приказываю немедленно готовиться к выходу в море и отправляюсь на расположенный поблизости тральщик, на котором находится командующий северным соединением тральщиков капитан цур зее Бемер. Именно ему подчиняется довольно большой тральщик с орудиями калибром 20–88 мм, переоборудованный из торгового судна. На палубе этого корабля находится около 15 баркасов, которые он с помощью кранов может спускать на воду с обоих бортов и которые предназначены для обезвреживания мин.
Командующий северным соединением использует этот корабль для прокладки свободных от мин фарватеров вдоль побережья и на входах в гавань. Эту работу он должен продолжить в старом ганзейском городе Рига, который с 3 июля находится в германских руках. Следует как можно скорее очистить подходы к нему, чтобы использовать их для организации снабжения.
Для операций против Ревеля и Ленинграда рижская гавань имеет большое значение. К сожалению, в ходе стратегического планирования этот аспект был учтен в явно недостаточной степени. Снабжение армейских корпусов на северном участке фронта наверняка можно было бы как минимум на 50 % организовать через Ригу и Ревель. Но вернемся к моему совещанию с командующим северным соединением тральщиков.
Я получаю от Бемера данные о местонахождении «МРС-11». Если мы выйдем полным ходом, катера смогут прибыть в тот район к 18.00. До этого момента не стоит рассчитывать на то, что «МРС-11» в бою с эсминцами будет иметь хоть малейший шанс уцелеть. Лишь незамедлительный вылет бомбардировщиков может помешать эсминцам уничтожить корабль. Командующий крейсерами наверняка уже запросил Люфтваффе.
В 13.55 шестерка наших катеров выходит в море на полной скорости. «S-57» через некоторое время вынужден повернуть назад в Либаву из-за поломки двигателя. В 14.40 командующий крейсерами отправляет на «МРС-11» радиограмму: «На помощь движутся бомбардировщики и катера». Мы задаемся вопросом, находится ли корабль еще на плаву. Войдя в Ирбенский пролив, я приказываю катерам разойтись веером – так, чтобы они держали друг друга на границе видимости и могли прочесать большое пространство. Немецких самолетов мы пока не видели. В 17.20 от командующего крейсерами наконец приходит радиограмма:
«В 13.30 «МРС-11» находится в квадрате 6546, соприкосновения с противником нет. Идет вдоль берега в Дюнамюнде. Идти следом и охранять. В 14.55 в квадрате 6544 5 эсминцев».
Я прерываю прочесывание, собираю флотилию вокруг флагманского катера и иду вдоль берега в строю противовоздушной обороны в направлении Дюнамюнде.
Спустя примерно 2 часа, в 19.35, со стороны солнца флотилию атакует четверка вражеских бомбардировщиков типа «Мартин». Они несколько раз пикируют на катера, сбросив 10–15 бомб с высоты около 1000 метров. Мы открываем огонь из 20-мм орудий и уклоняемся от бомб, резко маневрируя. Бомбы взрываются на расстоянии 20–50 метров от кораблей. На палубу падают осколки, но, к счастью, никто не ранен.
Через полчаса, в 20.08, мы видим тральщик «МРС-11» стоящим на якоре. К его
