пытаясь высвободиться, но он только крепче притиснул к себе свою добычу и жадно потянулся губами к её губам.
Она отвернулась и пискнула жалобно:
— Пусти!
— Вот уж нет, — усмехнулся её мучитель, жадно шаря руками по беззащитному телу. — Сперва, значит, дразнила да манила, а теперь пусти? Нет, моя голуба, эдак-то не пойдёт… Что поймал, то моё… Да ты не бойся, глупая, не бойся, те приятно будет. Я ж не твой снулый маг…
Спасение пришло откуда не ждали. Вдруг распахнулась дверь, в светлом проёме возникла Радка. Один лишь миг понадобился ей, чтоб понять, что происходит в тёмных сенях. В следующий она с размаху опустила на голову своему мужу полный подойник. А потом — добавила со всей дури уже подойником пустым.
Силушкой Небесные Помощники Радку не обделили, но зато и муж ей достался слепленный из крепкого теста. Подойник разлетелся на досочки, а Лад даже не пошатнулся. Однако узнать, кто об него вёдра ломает, всё же захотел. И вовремя: бросив обломки, Радка тут же подхватила из угла крепкое берёзовое коромысло и с размаху обрушила его на голову своего гулящего муженька. Заслоняясь, тот на пол мига отвернулся от Услады, выпустил её из рук, и этого оказалось довольно. Княжна опрометью бросилась в ближайшую дверь, захлопнула ее за собой и закрылась на засов.
Грохот и двуголосая брань в сенях понемногу отдалились, а потом и вовсе стихли. Сколько-то времени Услада ещё простояла в темноте кладовки, приходя в себя и бездумно радуясь тому, что уцелела, а потом осторожно выглянула в сени. Там было пусто. «Хоть бы эти буйные друг друга не поубивали, — пришло ей на ум. — Вот так удел избранных, прости Маэль: Лад да Радость в семье…»
Проскользнув обратно в свою горницу, Услада распахнула сундук под окном и принялась перебирать приданое своей подруги. Под ворохом нарядных и повседневных одежд, на самом дне она обнаружила-таки то, что искала: кожаный пояс с пристёгнутыми к нему парными кинжалами. Услада извлекла находку из сундука, примерила на себя, осторожно вытянула из ножен один кинжал. Хищно блеснула воронёная сталь. «Эх, — подумала княжна досадливо, — лучше б я хоть немного себя оборонять училась вместо того, чтобы целыми днями за веретеном да пяльцами зад отсиживать. А так… Пояс-то нацепила, да проку нет. Верно Краса сказала: курица, а не княжья дочь».
Услада упрямо сжала губы, перехватила поудобнее рукоять и оглянулась по сторонам, ища, на чём бы испытать твёрдость своей руки. Однако ничего годного не нашла и решила выйти для таких дел на конюшню.
Радка привычно возилась у печи. Даже не взглянув в её сторону, Услада бодрым шагом пересекла поварню, схватилась за ручку двери…— А ну стой, — раздался резкий голос у неё за спиной.Услада покосилась назад и увидела нацеленный ей в голову ухват. В крепких руках Радки он представлял собой нешуточное оружие.Княжна дёрнула было дверь, но тормалка тут же грозно прикрикнула:— Куды? Стой, не то порешу!— Да я…— Молчи, злыдня, и не вздумай чаровать!— Я и не чарую.— Ага, как же… Знаем мы таковских. Говори не медля: кто ты есть и куда хозяйку подевала? Где Краса?
Выдохнув с облегчением, Услада обернулась и сказала как можно спокойнее, глядя Радке прямо в глаза:— Ты права, я не твоя хозяйка. Но бояться меня ни к чему.— Тогда бросай нож. И мужа моего убивать не моги: он хоть козёл беспутный, а всё ж дурного тебе не желал.
Только тогда Услада сообразила, что до сих пор держит в руке обнажённый кинжал. Торопливо спрятав оружие в ножны, она объяснила:— И в мыслях такого не имела.— Что, и чаровать не собиралась? А то чарами-то можно уморить вернее, чем ножом.— Я к чарам от роду не способна.— Говори мне, — нахмурилась Радка, продолжая целить в княжну ухватом. — А что там со смоквой?— Я просто пошутила тогда. А ягоду сквозь сито протёрла, безо всякого колдовства.Откровенная враждебность на лице Радки сменилась недоумением.— Так ты это что же… не ведьма?— Нет, конечно. Такой же человек, как все. Я подруга Красы. Она придумала сделать так, чтобы мы на время поменялись местами. Но это не на всегда.Радка хмыкнула всё ещё недоверчиво, однако ухват опустила. И спросила, хитро прищурив глаз:— Подруга, говоришь? А ну скажи мне тогда, каков у хозяйкиной псины хвост? Кольцом аль серпом?— Полешком**, — без запинки ответила Услада.
Радка почесала за ухом, сдвинув волосник набекрень.— Хм… А может, и не врешь… То-то я смотрю, хозяйку словно подменили: с дедом не собачишься, на подначки и пересмешки не отвечаешь, да ещё и с тётками этими… Я думала, ща Краса всех задворных дур враз пылью-то поумоет, чтоб не квакали, а ты — подол в руки и бежать… А мне потом на кулачках отмахиваться пришлось.
И Радка вдруг хихикнула так беззлобно и весело, что Услада невольно ответила ей искренней улыбкой.
При ближайшем знакомстве Радка оказалась вовсе не такой уж и противной. Все её нахальные подначки были лишь приглашением к игре. Между ними с Красой так повелось с самого первого дня: вечно они бранились и пререкались шутливо во время возни у общей печки, но вместе и давали отпор тем, кто за воротами вздумал бы обидеть любую из них. И Радка со смехом признала, что неладное заподозрила не тогда, когда Краса перестала помогать по хозяйству, а когда против посадских тёток вдруг бросила её одну.
Ещё оказалось, что Радка всего лишь двумя кругами старше Услады, но притом уже три круга носит кику. У них с Ладом даже был сынок, да Маэль его в младенчестве прибрал. А потом на их хуторе приключился пожар, и, потеряв всё имущество, молодая пара оказалась в крайней нужде. Целый круг они слонялись с хутора на хутор, перебиваясь где работой, где милостыней. Одна только новая хозяйка мажьего подворья выручила их из беды, пригласила остаться насовсем. Хоть поперву Радке страшновато было жить в доме мага и оборотницы, но под крышей, при корме и при деле всяко лучше, чем под кустом спать, лебеду жевать. К тому же хозяйка оказалась весёлой и не заносчивой.
— Краса — та всегда со мной держалась запросто, носа не задирала, — рассказывала Радка, щедро накладывая Усладе в миску горячей похлёбки. — И не скажешь, что из пустоземья родом, а не своя. Лад мой к ней, правда, взялся
