Домой мы возвращаемся вечером. За день натопалась так, что гудят ноги. У Влада тоже усталый вид. Снимает с себя одежду и уходит из комнаты, чтобы принять ванну, пока я разбираю свои вещи. Мне не терпится надеть новое белье, чтобы соблазнить Влада. За день я устала, но на «это» силы у меня есть. Энергии целый вагон. Только вот Влад почему-то против. Я с любопытством подхожу к двери ванной комнаты и вижу сквозь приоткрытую дверь Влада. Он лежит, раскинувшись в широкой белой ванне. Капельки воды стекают по его груди и растущим темным волосам. Влад лежит неподвижно, с закрытыми глазами, так и манит к себе… Ни о чем, не размышляя, щелкаю застежкой своего бюстгальтера и снимаю трусики. В комнате прохладно. Соски напряглись, покрываюсь гусиной кожей. Я стягиваю с себя резинку для волос и распускаю волосы. Легким шагом прокрадываюсь внутрь ванной. Влад, услышав шорох впереди, открывает глаза и видит меня перед собой, в чем мать родила. Я ничуть его не стесняюсь. Мне приятен его взгляд, жадно обводящий мое голое тело.
«Можно?» тихо спрашиваю я.
Влад протягивает мне свою скользкую руку. Я, придерживаясь за нее, залезаю к нему в теплую воду, которая пахнет персиковой пеной. Он разворачивает меня спиной к себе и обвивает горячими руками. Я склоняю голову на грудь, и мы сидим так неподвижно минут пять, или десять.
Влад берет мягкую мочалку и заботливо проводит ей по моим рукам, шее, выпирающему позвоночнику.
«Тебе нужно больше есть» замечает Влад, продолжая обводить мочалкой по всему телу.
«Тебе больше нравятся женщины с формами?» немного обидевшись, отвечаю я. Дина куда больше меня в три раза…
«Формы для меня не имеют значения» фыркает он. Влад убирает мочалку, и я чувствую его нежные прикосновения. Неужели лед тронулся и его сердце растаяло? Он целует мою шею, кусает мочки ушей, сжимает до боли мои груди. Я тянусь рукой вниз и нащупываю упирающиеся в спину его большое достоинство. Никогда не трогала «это» руками. На ощупь твердый, гладкий и очень горячий. Начинаю елозить рукой по большому стволу туда-сюда. От моих прикосновений Влад стонет мне в ухо, а у меня словно щекоткой щекочет внизу живота. Он освобождает мою грудь и спускается ладошкой ниже. Дотягивается пальцами до моего клитора и делает несколько круговых движений, от которых у меня вмиг все взрывается. По телу разливается приятная нега, но это не все. Не хочу останавливаться, этого мне мало.
«Влад, возьми меня прошу! Хочу быть твоей» выдыхаю я и хочу сесть к нему лицом, но мужчина перехватывает мои движения и встает из ванной. Он подхватывает меня на руки и несет в спальню. Аккуратно кладет мое мокрое тело на постель и забирается сверху. Ни слова не говоря, своей коленкой шире раздвигает мои ноги и, помогая рукой, входит внутрь. Мне больно. Лишь на мгновение, пока внутри снова все не сжимается комком, готовясь к очередному искристому фейерверку. Его движения то резкие, то плавные. Тяжело дышит мне в левое ухо, периодически отвлекаясь на жадные поцелуи. Еще немного и я чувствую, как его достоинство пульсирует внутри, а вены на шее Влада вздулись. Он откидывается на подушки, а я с любопытством изучаю неприятное ощущение внизу.
«Иди, помойся» говорит Влад и встает с кровати. Я послушно иду обратно в ванную и смываю остатки липкой жидкости. Лежу немного в прохладной ванной, так как внизу все горит и ноет. Но для меня это мелочи. Я невыносимо рада этой близости с Владом. Чувствую, как моя любовь к нему будто умножилась на двести. Мой родной, мой хороший… Как же сильно я его люблю!
Выхожу из ванной и вижу, что Влад спит. Не бужу его, лишь переодеваюсь в пижаму и ложусь рядом, во сне обнимая его, как любимую мягкую игрушку.
Глава седьмая
Владислав.
Июнь 2001 год.
Встаю с кровати раньше нее. Чтобы не разбудить, беру одежду из шкафа и одеваюсь в гостиной. Крепкий чай без сахара, сухой тост и выхожу из дома по своим делам. Мне нужно в банк, чтобы снять со своего счета крупную сумму. Нужно это сделать, как можно скорее, пока она не проснулась. Приеду обратно домой и поставлю ее перед фактом. Одно дело уже решено, осталось второе. После бессонной ночи, зеваю за рулем. Для нее сделал вид, что уснул, на самом деле лежал и думал о том, правильно ли поступил. Конечно, не правильно. После того, как забрал Ангелину у ее горе-папаши, во мне что-то перевернулось. До сих вспоминаю тот вечер. Звоню ей, недоступен. На работе не появилась. На душе странно скребут кошки. Тут же бросаюсь по известному адресу и вижу, что этот пьяный урод, называющий себя папашей Лины, запер мою конфетку в комнате. До сих пор ее взгляд, обиженной маленькой девочки стоит перед глазами… После того, как треснул ему кулаком в живот, забираю Лину к себе. А ее синяк на щеке и вовсе выводит меня из себя. Пока Лина в школе еду к нему и снова бью его на этот раз кулаком в челюсть. Затем по ребрам, в нос, куда только видят мои глаза. Никто не смеет трогать эту беззащитную девчушку. После ударов беру это чмо за волосы и даю ему пять минут на то, чтобы собрал свои вещи и катился подальше из города. Алкаш повинуется сразу, боится, и правильно. Теперь за Лину есть, кому заступиться. По виду отец Лины мне напоминает психбольного. Вовремя я вмешался. Что от него еще можно было ждать неизвестно. Мужику хватает пяти минут на то, чтобы взять в руки сумку с вещами и свалить из квартиры.
«Ключи оставь!» рычу ему напоследок. Тот кидает их на тумбу и сбегает. Так ему и надо. Лине пока не стал говорить. Решаю с ней быть мягким и нежным. Мне жаль эту девчонку. Но моя мягкость сыграла со мной злую шутку. Не удержался. Переспал с ней. Но такой близости у меня еще ни с кем не было. Эти *люхи такие как Дина, Нина и прочие что были и рядом не стояли с этой нежной сладкой конфеткой. Наутро я встал с таким состоянием, будто снова обожрался сахара. Трясет, чувство вины зашкаливает. Но решаю довести до конца, что хотел.
Еду в банк. Как вип-клиент быстро и без очереди снимаю крупную сумму со своего счета и еду обратно, все думая о том, с чего начать разговор. Это последняя попытка. Если она не согласится, то я больше не смогу сопротивляться. Чувствую, как медленно, но верно становлюсь игрушкой в ее руках, которой она вертит, как хочет. Ради нее я готов на все. Это и плохо.
Приезжаю домой. Ангелина не спит. Моя конфетка проснулась в чудесном настроении, нежели я. Ее не грызет чувство вины, она порхает, словно бабочка в красивой ажурной пижамке, готовит завтрак… Останавливаюсь в дверях кухни. Я готов.
«Лина, нам нужно поговорить»
Конфетка легким движением запрыгивает мне в объятия. Глаза ее светятся, аж слепит.
«Доброе утро, любимый!» шепчет нежно она и целует в губы. Из ее губ слово «любимый» звучит как прекрасная мелодия, которую я готов слушать каждый день.
«Этой ночью ты сделал меня самой счастливой на свете» щебечет она. А я чувствую себя последним *удаком.
«Идем в гостиную, поговорить надо» повторяю я. Беру ее за руку и привожу за собой. На столике гостиной лежит толстый конверт. Ангелина его тут же замечает.
«Это тебе» говорю ей.
