одних.
— Ты — обма — ну — ла — ме — ня… Мерссская гадина! Так ты готовишшшься к свадьбе, разбасссаривая мои деньги?
Его темный хвост дергался, словно уж на сковородке.
— Это ПОКА ты тут главный! ПОКА Я, разрешаю тебе это, но стоит щелкнуть пальцами, как никого у тебя не останется. Некому будет подтирать тебе зад и утирать сопли, когда мой истинный муж заявится сюда!
— Ты сама напросилась… Я был ослеплен тобой и не распознал твоей игры! Но больше на твои уловки и красивые глазки я не куплюсь. СТРАЖА! НА ЦЕПЬ ЕЕ! Заковать в кандалы и цепи, надеть ошейник, завязать глаза! Не кормить… Еду дорогая, придется вымаливать, как и прощение. Если свадьба пройдет гладко, так и быть, поделюсь своими объедками! БУДЕШЬ УБЛАЖАТЬ МЕНЯ ЗА ЕДУ!
Покоритель зверь, но и я не мальчик! Тоже могу разбудить в себе зверя.
— Это кошку, что — ли? А может, мышь или хромую собаку?
Эйрин дернулась от удара по лицу, прикусила губу, вонзила ногти в ладони, но не проронила ни слезинки. Щеку неимоверно жгло, однако больно было в груди…
Если Эсмонд жив, почему же медлит?..
— Это только цветочки! Я покажу тебе настоящего монстра в НАШЕЙ постели! Я буду драть тебя, как собаку, бить и лупцевать, пока ты не осознаешь, пока не поймешь, кто действительно твой истинный хозяин. Твои кости будут ломаться в моих руках. Будешь сгорать живьем, биться в конвульсиях, требуя смерти. Я буду ТРАХАТЬ тебя, пока не сломаю, пока не приручу!
Королева попыталась высвободиться, кинулась на Короля с кулаками, но не смогла даже призвать на помощь беулла. Ее тут же связали, заковали, нацепили ошейники, словно навешали ярлыков и потащили вниз, не заботясь, что ей может быть больно. Ярость Брэднара не знала границ! Уже скоро вести разлетелись по замку, словно птицы. Все сторонники Королевы выжидали время, боясь сделать еще хуже, поэтому этой ночью в замке было тихо. Никто не шептался по углам, не шушукался и не вынюхивал о жизни хозяев. Закончив работу, прислуга шла спать, чтобы за ночь отдохнуть и набраться сил. Ведь предстояла тяжелая битва, в которой они пойдут до конца.
Полягут трупами во имя Эйрин, Южанки и защитницы…
ВО ИМЯ КОРОЛЕВЫ, они готовы умереть, чтобы их дети, их будущее поколение могло жить в мире, чтобы Экрисс наконец — то очистился от тиранов и господства.
В этот раз смеялась Адэя.
— Сын! Она обвела тебя вокруг пальца! Скажи, это того стоит? Неужели у нее между ног так сладко, что тебе не страшна война?
— Еще как сладко! Если бы ты в тот раз мне не помешала, она была бы уже моей!
— Ну сглупила, думала, что справлюсь с ней сама, кто ж знал? Ну ничего… Скоро она будет плясать под мою дудку. Свадьбу сыграем завтра вечером. Дольше ждать не имеет смысла. По доброй воле Белая не согласится…
— Плевать! Надо будет — перебью всех жен отца у нее на глазах! Хватит этим старым перечницам переводить еду. Давно пора их уничтожить, вот и повод нашелся!
Адэя кивнула, намереваясь покинуть кабинет, но перед дверью замешкалась.
— Чего еще?
— А ты поделишься девчонкой со мной? — робко спросила она, глядя в пол.
— Поделюсь, Мать! Она еще узнает силу Холлетского Короля и нашу с тобой страсть к ней — завтрашней ночью! Весь Холлет услышит ее плач! А у бедного Эсмонда разорвется сердце, когда он поймет кем стала его Королева!
Брэднар ухмыльнулся. Не терпелось ему сделать из Белой покорную подстилку.
Костёр желания разгорался с новой силой…
Глава 19
Свадебное торжество, происходящее в Холлеттском Королевстве этим, раскалённым безумным Ламейном и приближающейся войной остатком дня, выглядело странно. Оно больше напоминало какое — то мрачное нереальное полотно, чем соединение двух любящих сердец.
Брачный суммет (жрец), одетый кое — как, то и дело вздрагивал от ещё далекого грохота выстрелов и взрывов. Вдова с торжествующей и какой — то плотоядной улыбкой на губах. Король Брэднар, явно нервничающий и торопящий процесс. И сама невеста — Эйрин де Лавилль — Лоннлейнская, по прозвищу Белая.
Она была прекрасна! Прекрасна вот этой самой гротескно — сюрреалистической красотой: со сжатыми кожаными браслетами запястьями, с перехваченной широким ошейником шеей, с неряшливо обрезанными волосами. Со странным взглядом странных глаз. Левый: темно — синий, полный скорби и слез, правый: угольно — черный, наполненный голодом и злобой. Беулл бесновался, очень не по нраву было ему ограничение свободы!
Наспех сшитое белое платье сидело на невесте плохо, создавалось ощущение вещи, снятой с чужого плеча.
— Жалкий фарс! — фыркнула Эйрин — Жалкий, как и вы оба, пропади вы пропадом…
Брэднар стиснул её руку:
— Что такое, дорогая моя? Вас что — то не устраивает? Неужели Вам в новинку заключение брака по принуждению?! Или Ваше первое замужество происходило исключительно по велению сердца?
Эйрин вырвала руку из цепкой, потной ладони и закатила глаза:
— О, Светлые Боги… Брэднар, дорогой мой Недокороль… Какой же Вы все — таки непоколебимый идиот…
— Ладно! — рявкнул Король Холлетта, окончательно потеряв терпение — Давайте быстрее! Не стоит тратить время на выслушивание бреда… истерички!
Суммет вздрогнул от окрика, раскрыл Книгу Обетов и забубнил:
— Властью, данной мне Светлыми Богами… Согласен ли ты…
— Согласен! — бросил Брэднар.
— Согласна ли ты, Эйрин Лоннлейнская…
Королева ухмыльнулась:
— А Вы сами как думаете? Я стою связанная, как преступник. С собачьим ошейником. Рядом с… ЖАЛКОЙ ПАРОДИЕЙ НА КОРОЛЯ!
Глаза холлеттца налились кровью:
— Белая шваль! Да как ты смеешь!
Он уже занёс руку для удара, не видя ничего, кроме горящих безумным торжеством глаз Белой, как…
Дверь с грохотом распахнулась, чуть не слетев с петель…
— Сын! — вскрикнула Адэя, зажав рукой рот.
По раскрытой двери сползал на пол один из придворных Советников Короля.
— БУНТ! — хрипло выкрикнул он — Бунт! Слуги…
Он не договорил, упал на живот, широко раскинув руки. В спине его торчала самодельная стрела.
Эйрин расхохоталась.
— Ну и что? — выкрикнула она сквозь слезы — Празднуем дальше?
Адэя побледнела, как новое полотно.
— Это ты все устроила… — прошипела она.
— Конечно! — кивнула внезапно успокоившаяся Эйрин — Беги, старуха. Беги, прячься. Народный бунт это не война… У него нет правил. ЭТО СТИХИЯ!
Адэя, не найдя слов и впав в панику, вылетела в дверь.
И тут же шею Эйрин крепко и цепко передавили пальцы измученного Брэднара.
— Шшшваль, — зашипел он и по щекам и шее побежали темные пластинки Нагатской Сути — Я тебя удавлю,
