словно в глубоком поклоне. Он по-прежнему говорил медленно, словно отвык разговаривать вслух, но теперь в его голосе слышалась искренняя благодарность. – Мы не знали, вернешься ты или нет. Мы не смели надеяться. Ты нам поможешь?
Лотти кивнула:
– Мы очень хотим вам помочь. – Она неуверенно протянула руку, не зная, можно ли ей прикоснуться к нему. Космос казался таким волшебным, таким диким и неукротимым… Наверное, ему не понравится, что его гладят, будто домашнюю лошадку.
– Он просто конь, Лотти, хоть и рогатый, – тихо фыркнула Софи, и Космос покосился на нее одним глазом, явно позабавившись ее замечанием.
– Мне нравится, когда меня гладят, Лотти. Даже единорогам приятно, когда им чешут нос.
Лотти погладила его по мягкому теплому носу и вздохнула:
– Мы очень хотим вам помочь, но не знаем как. Я привела папу. Ты его помнишь?
Космос кивнул, но при этом прижал уши к голове, словно эти воспоминания его не обрадовали.
– Прости меня, Космос, – тихо проговорил Лоттин папа. – Все ваши беды из-за меня. Но я попробую все исправить. Так будет честно.
Космос на секунду закрыл глаза, потом шагнул к нему и легонько коснулся носом его щеки. Папа едва заметно вздрогнул.
– Не вини себя, друг. Ты ни в чем не виноват. Виновата она. А теперь она вернулась.
Лоттин папа ничего не сказал, лишь провел рукой по голове Космоса, вниз от ушей до носа, оставив след из сверкающих золотых искр.
– Но мне все равно очень жаль, что с вами случилась такая беда. И я сделаю все, чтобы вам помочь.
Вобрав в себя папину магию, Космос заметно приободрился. Его уши затрепетали и встали торчком, глаза заблестели, а голос окреп и стал более звучным:
– На этот раз мы готовы.
– Но мы не готовы! – в отчаянии воскликнула Лотти и слегка покраснела, когда все обернулись к ней. – Ну то есть я не готова…
Софи лизнула ее в щеку:
– Очень даже готова. Я готова – значит, и ты тоже. Вот увидишь.
Остальные единороги беспокойно топтались на месте, били копытами по земле, подергивали хвостами. Самые молодые – среди них были совсем жеребята – то и дело оглядывались, со страхом глядя в глубь леса.
Космос заметил, куда смотрит Лотти, и тяжело вздохнул:
– В последние дни мы стараемся не задерживаться подолгу на одном месте. Нам приходится постоянно держаться настороже. В нашем собственном лесу! Мы все хотим… чтобы это закончилось.
Лотти с трудом сглотнула. Да, Пандора хотела избавиться от нее и от папы уже навсегда. Но Лотти почему-то не сомневалась, что Пандора не станет убивать единорогов. Она подчинит их своей черной воле, и это будет страшнее смерти.
Один из серебряных единорогов внезапно сорвался с места и подбежал к ним.
– Они идут! – выдохнул он, тряхнув тяжелой серебряной гривой.
Весь табун как по команде развернулся к лесу – лицом к врагу.
Лотти поняла, что единороги больше не собираются убегать. Теперь они будут драться. Она еще крепче прижала к себе Софи, надеясь, что та передаст ей хотя бы часть своей непоколебимой уверенности и решимости. Ей так хотелось помочь единорогам! Но она чувствовала себя слабой, маленькой и беззащитной. Пандора была очень сильной. И у нее было двое помощников. Наверняка тоже сильных колдунов. И как Лотти с папой теперь одолеют Пандору, когда у нее есть союзники?
Папа встал перед Лотти, загораживая ее от пока еще невидимой опасности. Но Лотти шагнула вперед и встала рядом с папой, обняв его одной рукой за талию. Она не собиралась прятаться за папиной спиной.
«Вот видишь. Ты говорила, что не готова, а на самом-то деле готова, – усмехнулась Софи. – Ты сама хочешь с ней драться. А я укушу ее за ногу», – боевито добавила она.
«На самом деле я не хочу драться, – угрюмо ответила Лотти. – Не хочу, но придется. А что еще делать? Бежать и прятаться?»
«Ты вполне можешь уйти».
«Нет, не могу. Не говори глупостей, Софи. Ой, Софи, смотри! Я их вижу!»
Единороги, готовые к драке, дружно склонили головы, выставив вперед свои острые рога.
– Лотти, пожалуйста, будь осторожна, – пробормотал папа и взял ее за руку, сплетая пальцы, словно хотел удержать ее рядом с собой. – Не забывай, как ловко она извращает любую мысль. Главное – не пускай ее к себе в голову. И не слушай, что она говорит.
Лотти кивнула. Она уже видела и Пандору, и двух ее помощников. Она шла чуть впереди, откинув на спину черный капюшон, ее длинные снежно-белые волосы струились по плечам. Она улыбалась.
Все трое остановились метрах в десяти от Лотти и ее папы. Пандора в центре, двое ее компаньонов по бокам от нее. Их лица скрывались в тени капюшонов, но было понятно, что это мужчины. Оба крепкие и высокие.
Единороги отважно стояли между противниками, но было заметно, что они нервничают. Они явно боялись Пандоры, но верность Лотти и ее папе удерживала их на месте. И еще их держал пример Космоса. Космос стоял в центре первой линии – непоколебимый, как статуя из блестящего черного камня. Было понятно, что он не сдвинется с места.
Но Лотти не тешила себя иллюзиями. Она знала, на что способна Пандора. Если бы той надо было касаться намеченной жертвы, чтобы наложить чары, тогда, может быть, строй единорогов и мог бы ей помешать добраться до Лотти и папы, но ее колдовство действовало по-другому.
Внезапно двое мужчин в черных плащах шагнули вперед, и папа покачнулся, словно кто-то его ударил. Два единорога, стоявших ближе всех, подступили к нему с двух сторон, не давая упасть, и одна из них – очень красивая золотистая кобыла с длинной шелковой гривой – наклонила голову и бережно прижалась рогом к его руке. Лотти увидела, как папа вздохнул, улыбнулся и открыл глаза. Она пожалела, что не расспросила его о магии единорогов. Могут ли единороги разрушать злые чары?
– Лотти, будь осторожна! – сказал ей папа, а потом закрыл глаза и принялся плавно водить руками, рисуя в воздухе замысловатые фигуры, похожие на шаги странного, медленного танца. Еще несколько единорогов подошли ближе к нему и встали рядом и чуть впереди, защищая его живой стеной. Их рога светились мягким волшебным светом. Они отдавали свою магию папе, чтобы укрепить его чары.
Лотти отошла чуть в сторонку, чтобы им не мешать. Она взглянула на Пандору – и испуганно ахнула. Колдунья подошла ближе. Теперь Лотти видела не только ее улыбку, но и торжествующий блеск в глазах. Лотти вдруг стало
