знаешь разве, как мальчики спорят на девчонок? Ты, кстати, оказалась лёгкой добычей, даже напрягаться не пришлось.
Намеренно добиваю, пытаюсь усмехнуться.
- Впрочем, признаюсь: ты меня удивила, и я чуть было не проиграл. А я чертовски не люблю проигрыши. Но ничья тоже неплохо. Так что чеши, уже не девочка Танечка, домой. Пора взрослеть и учиться отвечать за свои поступки. Слышала про эффект бумеранга?
Думал, когда увижу её вытянувшееся побледневшее лицо и дрожащие губы, почувствую облегчение. Но, наоборот, становится только хуже. Потому что я уже точно знаю, что допустил самую страшную ошибку в своей жизни, поступил как безмозглый идиот. И исправить уже ничего не возможно.
- Адью!
Всё ещё пытаюсь что-то изображать. Отворачиваюсь и малодушно сбегаю.
--------------------------------
[1] Ху из ху – (англ. Who is who) – кто есть кто.
Глава 12
Таня
Когда Марк уходит, я ещё долго не могу сдвинуться с места и пытаюсь осмыслить сказанные им слова. Поначалу не могу поверить, что это правда… В голове не укладывается, что он меня так подло обманул. Более того, сделал это ради спора. Неужели он мог так поступить? Где его порядочность, благородство?
Почему именно я? Что я ему сделала? Не понимаю… Он же раньше заступался за меня…
Дура… Какая же я дура! Сама виновата! Зачем согласилась? Зачем позволила ему? Почему не оттолкнула? Сказал, что я оказалась лёгкой добычей… Ещё и в санузле… Как стыдно!
Мама сто раз права… Всем им нужно только одно… А я, дура, решила, что он особенный.
Пытаюсь вспомнить, предохранялся ли Марк – и не могу…Чёрт…
- Таня, – слышу голос Лены и медленно поворачиваюсь к подруге, стараясь вытереть слёзы. – Танюша, как ты?
Голос такой участливый, будто у меня температура под сорок или я попала в аварию и лежу в кровати вся загипсованная. Хотя я себя именно так и ощущаю – будто меня трактор переехал.
- Пошли, я тебя домой проведу.
- Спасибо, Лен, – некрасиво шмыгаю носом, готовая в любой момент разреветься. – Как-то мне не по себе.
От шока я даже не могу сообразить, в какую сторону идти. Подруга берёт меня за руку и тянет за собой.
Молча плетёмся вдвоём на мою остановку. Внутри всё огнём горит, мысли куда-то исчезают, на их место приходит болезненная паника. Подруга не мешает мне оставаться наедине с болью, но при этом направляет мои движения.
- Садись сюда. Не реви. Потерпи немного. Мама твоя дома сейчас?
Киваю.
Откровенно говоря, встречи с мамой я очень боюсь. Она ведь столько раз меня предупреждала! Как я могла не послушаться её и допустить такую ошибку?
- Как придёшь, выпей чаю с ромашкой и чего-то успокоительного.
Возле моего подъезда останавливаемся попрощаться, дальше я пойду сама.
- Лена, спасибо, что провела. Я немного не в себе сейчас.
- Не знаю, в курсе ты или ещё нет, – говорит подруга после короткой паузы. – Но на всякий случай предупрежу. Они на тебя поспорили – девочка ты или нет.
- Знаю, – опускаю голову и наблюдаю, как слёзы капают на сапоги.
Марк не вдавался в подробности спора. Но какая разница, о чём именно он был?
- Город притащил использованную резинку и демонстрировал её всем. Типа ничья получается.
- Что? – меня передёргивает, когда я представляю этот ужас…
- Совсем офигел, ни стыда, ни совести. Даже Ковалёв взбесился и наорал на него. А ему всё как с гуся вода. Он же непробиваемый. Скотина бездушная!
Во всём потоке этого кошмара я вычленяю важное слово: резинка. Значит, всё-таки предохранялся и насчёт залёта можно не беспокоиться… Хоть одна хорошая новость за этот кошмарный вечер…
- Ладно, Лен, пойду я. Спасибо, что не бросила. И за предупреждение спасибо. Теперь хоть буду знать, из-за чего надо мной смеяться станут.
- Да не будет никто смеяться. Все в шоке были, все его осуждали. Что-то он совсем низко скатился. А ведь когда-то защищал тебя от нападок Ковалёва… Сава тоже говорит, что не узнаёт Города в последнее время, будто бес в него вселился.
- Я слышала, что у него отец при смерти. Может, так на него влияет папина болезнь, – ловлю себя на мысли, что даже сейчас его зачем-то выгораживаю. – Мужчины – существа непредсказуемые. Это мы можем поплакать, валерьяночки хряпнуть – и успокоиться, а у них всё сложно.
С трудом добираюсь до квартиры. Ничего не подозревающая мама набрасывается с поздравлениями.
- Раздевайся скорее, я яблочный пирог испекла. Мой руки, сейчас праздновать вашу победу будем.
- Ма, может, завтра? Устала как собака. Хочу поскорее прилечь.
- Как знаешь, – разочарованно тянет она мне вслед, когда я скрываюсь в ванной.
А я никак не знаю… Мой мир разрушен. Не представляю, как завтра идти в университет, как выдерживать насмешки однокурсников, их презрительные взгляды. Так стыдно и унизительно! Не понимаю, как после этого можно жить. Где взять на это силы и мужество? Как после такого можно кому-то доверять?
Ночью неожиданно начинает валить снег – в начале марта у нас такое бывает. Мама будит меня на рассвете – я всегда помогаю ей в снегопад расчищать дорожки во дворе дома, где она работает дворником. Без меня она не справляется, и за это её могут оштрафовать. Никого не волнует, что для хрупкой женщины это очень непростой труд.
Из дома выходим затемно. Снег продолжает идти, но уже не так интенсивно, как несколько часов назад. Пока он мягкий и неутоптанный, убирать его несложно. Главное – успеть до того, как проснётся дом и жильцы начнут сновать туда-сюда, возмущаясь, почему почищено неидеально.
Мы уже почти заканчиваем работу, когда за спиной слышу противный голос одногруппницы Марины – той самой, что осенью ошивалась возле Марка.
- Какие люди! Казакова! Ты из программиста в дворники перепрофилироваться решила? И правильно сделала. Такие ничтожества, как ты, на большее не способны.
Пытаюсь сделать непробиваемое лицо. Уговариваю себя, что мне на неё плевать. Она – всего лишь кукла. И очень сомневаюсь, что программист из неё получится. За полгода она себя никак не проявила, учится еле-еле, зато выглядит, как модель на подиуме… Сплошные понты.
А Марина всё не унимается.
- Не забудь помыться как следует и переодеться, когда в университет пойдёшь, а то воняешь, как мусоровозка, и тебя даже в туалете отыметь никто не захочет.
Заливаюсь краской.
