предметы, но и нанять погонщиков стахов, с которыми набег на лесные селения обещал быть удачным.
Кто такие погонщики стахов мне удалось выяснить, заводя с соплеменниками разговоры, позволяющие задавать наводящие вопросы. Спросить напрямик не решался, чтобы не вызвать подозрение, или недоумение.
Жители гор, малорослые марыки – племя не воинственное. Им попросту нечего и не с кем делить. Впрочем, что делить, возможно и есть. Вот только не найдется в степи племени, способного решиться полезть в горы, кишащие стахами. Каким образом в этих горах живут маленькие марыки – неизвестно. Самостоятельно охотиться на, обладающих ценным панцирем монстров, они не могут, но зато владеют волшебными трубами, способными издавать звуки, от которых стахи ударяются в паническое бегство. При этом горцы могут не просто разгонять монстров, а еще и гнать их в нужном направлении, что делает любые попытки напасть на их владения абсолютно бесперспективными и самоубийственными. Странно, что при таких возможностях, марыки до сих пор не заставили степные племена платить им дань. Возможно, маленькие горцы слишком миролюбивы, а может, на это есть другие причины.
Если задержусь в этом мире надолго, то как-нибудь вселюсь в оболочку марыка и узнаю подробнее о жизни местной разновидности гномов.
***
Итак, мы двинулись на юг. Женщины и дети бежали тесной группой, навьючив на себя пожитки. Воины двигались широким кольцом, охраняя племя. Бежали без дневных привалов, останавливаясь только на ночлег незадолго до заката. Гор рассчитывали достичь за две седмицы.
Вождь с двумя десятками воинов ежедневно отправлялся охотиться на стахов, намереваясь добыть еще один панцирь для торговли с марыками, но одиночки не встречались, а на двух степняки никогда не нападали – слишком чреваты могли быть последствия. Даже для того, чтобы забить одного зверя, требовалось не менее десятка-полутора воинов. А пара голодных стахов вполне могли решиться напасть на такую группу, и все шансы были бы на стороне гигантских пауков.
Возглавляемые Ирамием охотники присоединялись к племени после того, как оно уже располагалось на ночлег. С каждым днем они выглядели все более изможденными, ведь приходилось оббегать огромную территорию в поисках одинокой добычи, и при этом не отставать от преодолевающего немалый путь племени.
Как-то услышав, что вернувшиеся охотники разговаривают на повышенных тонах, я взял под контроль оболочку молодого сартука, сидевшего молча, и послушал о чем разговор. Молок, самый могучий из воинов, с возмущением высказывал Ирамию, что тот из-за своей гордыни может принести зло племени.
– Почему ты не хочешь взять Крика на охоту? Ты боишься, что воины пойдут за ним, а не за тобой? Но это не так. Крик чужак. Но он удачливый охотник. Разве будет плохо, если Крик поможет добыть еще хотя бы одного стаха?
– Тогда мы сможем нанять у марыков погонщиков, не обращаясь за помощью к Айрику, и его племя пойдет в набег под твоим началом и за меньшую долю, – поддержали Молока другие кочевники. – Пусть Крик охотится с нами.
– Крик не охотник, – ответил вождь после того, как все замолчали. – Прошло больше года с тех пор, как он попросился в наше племя. Разве за все время он хоть раз принес достойную добычу? Даже у границы северных лесов он добывал только жалких древов. А в сезон дождей, когда мы охотились на большого змея, Крик всегда старался держаться за спинами остальных. Я уверен, что этих стахов он нашел уже мертвыми. Когда я это докажу, он уйдет из племени. И другие племена не примут его.
– Но как ты это докажешь, если не хочешь взять его на охоту? – пожал плечами Молок. – Пусть пойдет с нами, и мы все увидим – лжет ли он.
– Завтра мы добудем стаха, – заявил Ирамий после минутного молчания и решительно поднялся, давая понять, что разговор закончен. – И нам для этого не понадобится помощь лживого Крика.
М-да. Я подозревал, что вождь меня недолюбливает, но не знал, что настолько сильно. Ну да не очень-то мне и хотелось носиться по степи, добывая для этих туземцев громадных пауков. Честно говоря, после насыщенной земной жизни прозябание в этом первобытном племени начало тяготить. Пора бы уже что-то поменять. Вот посмотрю на горных марыков…
– Эй, Гурик, ты так устал, что заснул сидя и с открытыми глазами? – весело крикнул кто-то, толкая в плечо молодого воина, оболочкой которого я воспользовался.
Пришлось срочно оставить временно занятую оболочку хозяину и уже издалека наблюдать, как кочевники потешаются над ничего не понимающим молодым товарищем.
Леег. Познание себя
Никогда не был склонен к авантюрам, но, вероятно, осталось во мне от прошлой жизни стремление к предпринимательству. Вот тут и засела вдруг мысль о промысле стахов. Этой мыслью поделился со своими новыми друзьями – Боатом и Ваалом. Вообще-то, они считались моими друзьями детства.
– Ты потерял не только память, но и рассудок! – возмущался Боат. – Чудом выжил после нападения маленького морского стаха и теперь собираешься охотиться на лесных!
– Но смог же отец убить одну такую зверюку.
– Твой отец великий воин и опытный охотник, – положил руку на мое плечо здоровяк Ваал. – Но он сам всегда говорит, что ему в тот раз невероятно повезло. Такое везение бывает раз в жизни. И еще раз выходить на стаха он никогда бы не осмелился.
Спорить с товарищами не имело смысла. Ведь я пока еще не только почти ничего не знал о новом мире, но и не в полной мере владел своим телом.
Судя по рассказам, до болезни я был один из первых во владении топорами и метании дротиков. Теперь всему приходилось учиться заново. Видя мое неловкое обращение с оружием, отец отвел меня к опушке и начал терпеливо объяснять и показывать искусство владения топорами. Первый день, как ни старался, но воткнуть в высокий пень одновременно два топорика с достаточной силой, так и не смог. О том, чтобы рубить одновременно четырьмя не могло быть и речи. Хорошо еще, что доставшееся тело, несмотря на недавнюю болезнь, осталось достаточно развитым и привычным для подобных упражнений.
Тренируясь по несколько часов в день, через седмицу начал довольно сносно владеть топориками. По крайней мере, мог теперь махать одновременно четырьмя, без риска отрубить что-нибудь себе или кому-либо из присутствующих рядом.
Еще через седмицу научился довольно метко метать в мишень с двадцати шагов. Естественно, кидал только по одному, но зато по очереди с каждой руки одинаково метко, как с правых, так и с левых. Однажды даже увидел одобрительную ухмылку на лице отца, когда,
