он не считал унизительным протягивать руку со словами: «Брат, помоги мне».
Братья вняли этому объяснению. С тех пор каждый из них спрашивал позволения просить милостыню, а вернувшись, они показывали собранное Франциску, и один говорил другому: «Я собрал больше, чем ты».
Франциск был счастлив, смотря, как они радуются, но требовал при этом, чтобы они не удерживали у себя больше необходимого — все оставшееся они должны были раздать нищим.
БЕДНОСТЬ И СВОБОДА
Епископ Гвидо, оставшийся другом и советчиком Франциска, однажды принимал его у себя и довольно резко заметил:
— Ваша жизнь кажется мне слишком суровой и тяжкой. Как же вы существуете, не имея ничего, даже самого необходимого, ведь вас так много.
— Господин мой, — ответил Франциск по-латыни, — если бы мы имели что-нибудь, то нашим словам о милосердии и доброте никто бы не поверил. Да и вскоре нам понадобилось бы оружие, чтобы защитить наше имущество, ведь собственность рождает ссоры и раздоры, а это сильно мешает любви к Богу и к ближнему. Вот почему ничто преходящее нам не нужно.
Ответ очень понравился епископу. В нем было самое ядро учения, воодушевившего Франциска на то, чтобы члены его Ордена жили в бедности. Предшественники его считали возможным, чтобы не сами монахи, но община в целом, могла владеть домами и землями. Франциск же полагал, что любая собственность поглощает целиком, связывает, тогда как человек, посвятивший себя Богу, должен быть свободным как ветер, и идти со всеми, никого не боясь — ему нечего терять, нечего и наживать. Обладатели богатств кажутся весьма свободными, но на деле они зависят от семьи, от опутывающей их сети дел, от законов и властей, защищающих их, даже от людей, которые им служат, в то время, как он и его братья желали быть покорными людям, но не зависеть ни от кого, кроме Церкви.
Святой Франциск не относился к богатым с презрением, напротив, он даже настаивал на том, чтобы его последователи уважительно относились к тем, кто жил в изяществе и роскошно одевался, но при этом помнил, что для истинного служения ближнему, всецелого посвящения себя людям, необходимо лишить себя всего, даже хижины.
У Франциска не было домашней утвари, он не желал даже, чтобы кто-нибудь из его монахов, (у них была незатейливая утварь) с вечера замачивал овощи, ибо Евангелие предписывает не думать о завтрашнем дне.
Не хватает ли нам ежедневных дел? Нищета как раз и освобождала от груза лишних забот.
СТРАНСТВУЮЩИЕ РЫЦАРИ
Первым своим собратьям, пришедшим в Порциунколу, святой Франциск сказал:
— Согласитесь, дражайшие мои собратья, что Бог милосердный призвал нас не только для того, чтобы мы сами спаслись, но и для того, чтобы собственным примером и словами мы убедили целые народы раскаяться и вспомнить о Его воле. Пусть не смущает вас, что вы бедны и невежественны, в вас заговорит Дух Божий. Вы встретите добрых людей, которые примут вас с радостью, встретите и злых, которые примут вас дурно и воспротивятся вашему учению. Расположите сердца ваши ко спокойствию и смирению.
Воодушевив их такими словами, Франциск благословил их, и они отправились в путь как апостолы, по двое, сохраняя в сердце его благословение и напутствие. Они ничего не взяли с собой, даже плаща, который носили обычно, потому что всегда были готовы уступить его первому, кто попросит; питались они дикими плодами и корками хлеба, которые им подавали Христа ради, спали под навесом, на ступенях церкви или же под деревом; при виде церкви или креста набожно преклоняли колена, вспоминая о страстях Господних; входя в город, село или дом, приветствовали людей словами святого Франциска: «Мира и добра вам», побуждая всех любить Творца неба и земли; стойко сносили голод, холод, нужду и лишения. Они страдали по доброй воле, им суждено было страдать и быть отвергнутыми, как Господу нашему Христу.
Их земляки и родственники давали им скудную милостыню или не давали ничего, говоря: «Для чего вы отказались от того, что имели? Не для того ли, чтобы есть за счет других? Теперь выкручивайтесь сами, глупцы». В те времена оставить все свое имущество и ходить от одной двери к другой, прося милостыню, было неслыханной редкостью.
Хотя в ХIII веке не были редкостью паломники, пилигримы, кающиеся, странно одетые, похожие на дикарей, едва прикрытые необычной одеждой; последователи святого Франциска производили впечатление. Некоторые боялись меньших братьев, как безумных, и при виде их бежали — те же, кто выслушивал их, говорили: «Они либо сумасшедшие, либо пьяные, либо они столь возвышенны, что нам не понять их». Многие засыпали их вопросами: «Откуда вы идете? Кто вы? К какому Ордену принадлежите?» Отвечать стольким людям сразу нелегко, но они говорили, что они — кающиеся из города Ассизи, и что Орден их не учрежден.
Нередко бездельники и шалуны развлекались тем, что осыпали их бранью, забрасывали комьями грязи, совали им игральные кости, приглашая поиграть с ними, срывали с них жалкую одежду. Святые никогда не просят вернуть то, что у них отняли. Если же им отдавали одежду, они кротко благодарили. Самые злобные хватали их сзади за капюшон и как мешок тащили за собою. К чему приводило такое унижение? Прибавляли они славы Богу, давая людям глумиться над собою? Будущее показало, что это так.
ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С БРАТОМ БЕРНАРДО ВО ФЛОРЕНЦИИ
Брат Бернардо и брат Эджидио направились во Флоренцию, проповедуя по дороге, как того хотел святой Франциск, войдя же в город, нигде не смогли найти себе пристанище. Остановившись у одного дома, обнесенного открытой колоннадой, в которую была встроена печь, они смиренно попросили хозяйку, чтобы она позволила им переночевать хотя бы у этой печи, если она не может приютить их в доме. Добросердечная женщина согласилась, но муж ее, вернувшись домой и увидив двух монахов, стал бранить жену: «Ты зачем пустила этих бродяг?» — Жена защищалась: «Я же не в доме их оставила, а на улице какая от них опасность? В худшем случае утащат несколько поленьев».
Она хотела принести им одеяла, на улице был холод, но муж ей заикнуться об этом не дал: «Нечего, нечего, обойдутся разбойники с большой дороги».
Брат Бернардо и его сотоварищ дурно провели эту ночь, лежа у печи и согреваясь любовью Божьей, под покрывалом госпожи своей Бедности; а лишь зазвонили к утренней мессе, они отправились в церковь. Наутро хозяйка пошла в ту же церковь, и увидев в углу своих гостей, стоявших на
