Мег поежилась, внезапно ощутив леденящий холод, хотя на самом деле в квартире было очень тепло.
— В один прекрасный день агент позвонил мне и сообщил, что Мег Робертс беременна.
Кон долго молчал, очевидно погрузившись в воспоминания. Затем продолжил, низким, сбивчивым голосом.
— Это оказалось для меня полнейшей неожиданностью, потому что я предохранялся. — Он взглянул на ее губы. — Так как в России ты ни с кем больше не встречалась, и после отъезда тоже, я знал, что ты беременна от меня.
Мег опустила голову, избегая его пристального взгляда.
— Мысль о том, что в тебе растет наш ребенок, захватила меня. Мне казалось, что я разделяю с тобой это чудо, и это развеяло мою депрессию. Когда агент передал мне фотографию Анны, сделанную в роддоме, я чуть с ума не сошел. Я не мог взять ее на руки, поцеловать ее мягкую кожу, увидеть, как она сосет твою грудь. В ту минуту я решил уехать.
— Кон…
— Тогда уже началась перестройка, «холодная война» подходила к концу. Перемены в стране заставили меня по-новому взглянуть на всю мою жизнь, на мое будущее. Все эти годы я работал на КГБ и не знал ничего другого. Но после рождения Анны я задумался о том, чего хочу от жизни. — Говоря, Кон расхаживал по комнате, но затем резко остановился. — Не обманывайся на этот счет, Мегги. Россия всегда останется для меня Родиной. Но я хотел иметь семью.
Кон взял семейную фотографию Мег со стола и несколько секунд ее рассматривал.
— Я даже не знаю, живы ли еще мои родители. Они наверняка считают меня погибшим. Эта часть моей жизни закончилась навсегда.
Он поставил снимок на место.
— Мне нужна моя дочь. Последние два дня, проведенные с ней, почти заполнили пустоту в моей жизни.
Мег перевела дыхание.
— Если это правда, почему ты не связался с нами, как только приехал в Штаты? Мы бы договорились о встречах… — Подумать только, сколько лет потеряно…
— Уехав из России, я передал вашему правительству секретную информацию. Мне пришлось скрываться. Новые документы я получил совсем недавно. Затем ситуация в мире изменилась, и угроза почти исчезла. Но, зная о методах работы КГБ и желая уберечь вас с Анной от опасности, я выжидал до сих пор.
Он пристально взглянул на Мег.
— Было рискованно так долго оставаться в стороне, зная, что в любой момент ты можешь влюбиться в другого мужчину и выйти за него замуж, дав Анне отчима. Но я пошел на этот риск, потому что верил, что так или иначе смогу когда-нибудь встретиться с ней… и с тобой тоже.
На его лице появилось хмурое, задумчивое выражение.
— Этот день настал, — тихо сказал Кон. — Но выбор за тобой — составим ли мы расписание встреч, чтобы Анна каждый раз страдала? Или поженимся, создав для нее нормальную семью? В мире, где полных семей становится все меньше, мы можем дать ей стабильность, которой лишены миллионы детей.
Возможно, Мег была наивной дурочкой, но почему-то она поверила Кону. Должно быть, из-за его откровенного признания в любви к России…
— Ты знаешь, что я не отниму у тебя Анну, — пробормотал Кон, догадавшись о ее мыслях. — Наверное, только замужество поможет тебе развеять этот дурацкий страх.
— Но ты любишь Россию! Я знаю, любишь!
— Да, но не могу вернуться, Мегги. Моя жизнь здесь, с тобой. Я заслужил право жить как нормальный человек. Став моей женой, ты сможешь уйти с работы. Мы будем проводить вместе двадцать четыре часа в сутки. Разве не об этом мы мечтали в России? — Понизив голос, он добавил, — Но будешь ты спать со мной или нет, зависит только от тебя. Как тебе это?
Как ей это?
Ужасно. Как сможет Мег жить с ним в одном доме, год за годом, желая его, как только может женщина желать мужчину, и все время бояться, что он начнет тосковать по своей стране, по прежней жизни? Сейчас он говорит, что не может вернуться, а если передумает? Ясно ведь, чем это обернется.
— Это всего лишь доверие, Мегги. Редкое качество, которого у нашей дочери в избытке. Похоже, тут она не в тебя пошла.
Мег вспыхнула. Отвернувшись, Кон направился в кухню, и снял телефонную трубку.
— Кому ты звонишь? — смутившись, спросила Мег.
Ровным тоном он ответил:
— Всего лишь вызываю такси. Надо, чтобы меня отвезли к моей машине. Я не успел накормить собак, когда мне позвонили из школы. Пора возвращаться к ним.
— Но если тебя не будет, когда Анна…
— Как я уже говорил, — перебил он ее командным тоном, — родители не должны жить отдельно друг от друга. — Он начал набирать номер.
Представив себе реакцию Анны, когда девочка проснется и увидит, что папа ушел, Мег поняла, что не выдержит очередной истерики. В ужасе она воскликнула:
— Подожди!
Кон замер, сжимая трубку в руке.
— Если ты хочешь подбросить меня до школы, лучше не надо. Некому будет присмотреть за Анной, а она должна как следует выспаться. — Он нажал две последние кнопки.
Мег вскинула голову.
— Заткнись! Ты прекрасно знаешь, о чем я!
Кон повесил трубку, и, даже на расстоянии, Мег увидела в его глазах довольный блеск. Ее охватило презрение.
— Ты с самого начала был уверен в своей победе. Это лишь вопрос времени. Агенты КГБ никогда не проигрывают.
Кон нахмурился.
— Агенты и политика тут вовсе не при чем. Это не игра, Мегги. Я борюсь за свою жизнь, за твою и Аннину. Без тебя у меня нет будущего.
Его голос дрожал от наплыва чувств, и это разрывало ей сердце. Звучащая в его словах твердая уверенность, несокрушимая логика, нашедшая отклик в душе Мег, смела последний барьер, воздвигнутый между ними.
— Итак, данной мне властью я объявляю вас мужем и женой. Да не разлучат люди тех, кого соединил Господь. Можете поцеловать невесту.
Неужели прошло всего два дня с тех пор, как Мег согласилась на его предложение?
Кон не отпускал ее руку с той самой секунды, когда надел на ее палец дорогое кольцо с огромным бриллиантом. А с последними словами церемонии его хватка стала еще крепче.
Мягкий бледно-розовый шифон длинного свадебного платья выгодно подчеркивал цвет ее лица, но Мег была уверена, что Кон видит сквозь тонкую ткань каждое биение ее сердца. Она избегала его взгляда из страха заметить в его глазах злорадный блеск победителя.
С той самой минуты, когда Мег вошла в гостиную Кона, украшенную для церемонии, и поздоровалась с судьей Лундквистом и Боуманами (которые, как она поняла, не были супругами и тоже пользовались вымышленными именами), она старалась не смотреть на своего будущего мужа. И теперь зажмурилась, поворачиваясь к нему для традиционного поцелуя.
Но когда теплые губы Кона неожиданно коснулись ее ладоней, Мег в изумлении раскрыла глаза. Она никогда раньше не слышала, чтобы жених целовал невесте руки, и решила, что это, наверное, русский обычай.
