– Не стоит, – отмахнулся офицер. – Покажите лучше ваш меч!
– У меня его нет, – приветливо улыбнулся Намбиниэль, скидывая плащ на землю. – С собой только кинжал, смотреть будете?
– Странно как-то получается, господин Мансоро, – заподозрил что-то неладное офицер. – Вы платите сто сонитов в год за право ношения меча, отправляетесь в дорогу, а оружие оставляете дома, почему? Неужели не боитесь разбойников?
– Опасаюсь, – честно признался Намбиниэль, – только не могу понять, чего больше: погибнуть от руки грабителей или потерять вещь, доставшуюся мне по наследству.
– Допустим, – задумчиво пробормотал офицер, – а куда, собственно, путь держите? Почему не по торговому тракту едете?
– В Баркат, по дороге хочу навестить родственников, проживающих вон в той деревушке. – Эльф махнул рукой в сторону леса.
Командир патруля закусил от досады губу. Эльф вел себя на удивление спокойно и учтиво, не задирал нос, как обычно делали его собратья, не выражал недовольства властями и четко отвечал на все вопросы. Придраться было не к чему, а до банального копания в грязном тряпье опускаться не хотелось, тем более что иверонский эльф уплатил дорожную подать в полном размере, а значит, был освобожден от досмотра на территории всей провинции.
– Можете ехать, – небрежно махнул рукой офицер. – Советую позаимствовать у вашей деревенской родни оружие. В Токано сейчас неспокойно, бандиты озорничают…
«Надо же, культурный да заботливый, – отметил про себя Намбиниэль, когда патруль отъехал в сторону. – Надо признать, далеко не самый худший экземпляр человека». Общение с тремя предыдущими разъездами прошло в куда более напряженной атмосфере. Сославшись на особое положение в провинции, грубые солдафоны во главе с мародерами-сержантами перерыли весь дорожный мешок и даже настаивали на проведении личного досмотра. От унизительной процедуры пришлось откупаться трижды, в результате его кошель отощал на двадцать три сонита.
Намбиниэль Мансоро не давал взяток, даже не платил, он расплачивался звонкой монетой не с людьми, а с самой судьбой за то, что не дала сгинуть во время многочисленных стычек или погибнуть от рук наемных палачей, которые так любят внезапно навещать мирно спящих жертв. Он был борцом за свободу своего народа, за возрождение эльфийской цивилизации и ее былого величия, однако в отличие от большинства своих сородичей никогда не лез на рожон и не перечил представителям власти, тем более носящим оружие и умеющим им пользоваться. Глупо спорить со злой собакой, ее нужно обмануть или, на худой конец, отравить.
Имперский патруль наконец-то скрылся из виду. Эльф поднял с земли плащ и не спеша пустил кобылу к уже видневшемуся на горизонте лесу. Встреча с военными не напугала Намбиниэля, но заставила призадуматься. Это был один из шести конных разъездов, регулярно патрулирующих округу. Куда они мчались до встречи с ним? Почему не осмотрели дорожный мешок и так настойчиво расспрашивали про оружие, ссылаясь на тревожные времена и намекая на опасности, подстерегающие путников на дорогах? Из всех возможных вариантов ответа правдоподобным был только один. Что-то произошло впереди: или на дороге, или в лесу. Скорее всего разбойничье нападение. Они пустились в погоню за преступниками, но потеряли след, поехали не в том направлении и слишком поздно осознали ошибку, чтобы гнать коней в противоположную сторону. По крайней мере он на дороге подозрительных личностей не встречал, мимо него за последний час прогрохотали три крестьянские повозки и прошли двое монахов, настолько тщедушных и убогих, что просто не могли оказаться переодетыми разбойниками.
Мнительность – плохая черта, она непременно приведет к сумасшествию, но те, кто забывает про осторожность, сами накликивают на себя беду. Не слезая с лошади, Мансоро достал из-за спины дорожный мешок и извлек из него хлыст с укороченной рукоятью, но зато длинный и чрезвычайно крепкий: две дюжины переплетенных между собой тонких стальных волосков, обшитых снаружи войлоком. Бедная кобыла умерла бы или взбесилась после первого же удара, но ее как раз эльф подстегивать и не собирался.
Дурные предчувствия не обманули Намбиниэля. На обочине дороги, не доезжая пятидесяти шагов до перекрестка, стояла пустая карета. Шесть еще теплых трупов, два из них женских, лежали в дорожной пыли среди куч вываленных из сундуков тряпок. Разбойники забрали все ценное и увели лошадей, судя по брошенной тут же упряжи, четверых.
Мансоро подъехал к брошенному экипажу ближе и закрыл распахнутую настежь дверцу. Два сцепившихся в смертельной схватке льва красовались на зеленом поле запыленного герба. Дело было серьезным, нужно было как можно быстрее выбираться из округи, где вскоре будет полно солдат. Обычный дорожный сброд из беглых каторжников и крестьян не осмелился бы напасть на экипаж баронета Аркоса, родного и любимого племянника местного герцога. На такой наглый поступок могли решиться или крепкая банда из бывших наемников, или засланные убийцы, которым было трудно добраться до баронета в городе или в родовом замке. Мансоро не сомневался, что какими бы ни были истинные причины нападения, люди обвинят в нем недовольных новыми поборами эльфов. Однако дело было даже не в этом, очередная ложь из уст людей волновала путника гораздо меньше, чем опасная банда, разгуливающая где-то неподалеку.
Тревожные предположения заставили Намбиниэля ненадолго задержаться на месте недавней трагедии. Судя по состоянию колес и рессор, бойне предшествовала погоня. Перед кареты был обращен в сторону поля, значит, нападение произошло в лесу. К тому же разбойники не любят открытых пространств, слишком высока возможность случайности. Они напали в чаще, в чащу же и ушли после того, как закончили дело. По мнению эльфов, люди были недальновидными существами с врожденно ограниченными мыслительными способностями, но не настолько глупыми, чтобы не заметить очевидного. Маленький отряд, встретившийся ему по пути, не гнался за бандитами, а спешил за подмогой. Молодой офицер побоялся преследовать шайку и углубляться в лес, тем более на лошадях. Страх, что бандиты могут вернуться, позарившись на казенное обмундирование и их коней, был настолько силен, что командир даже не выставил пост возле тела убитого баронета. Окажись на его месте, Намбиниэль поступил бы точно так же. К чему рисковать живыми ради мертвых, которым абсолютно все равно, где лежать и как долго?
Беглый осмотр тел не дал пищи для размышлений. Стычка была недолгой, пара вооруженных слуг вместе с кучером не смогли отстоять жизней своего господина и его родни. Все жертвы были зарублены. Рубцы ровные и обширные, значит, мечи были остро заточены, но из дешевой стали, поскольку убийцам пришлось прилагать усилия при ударах. О численности напавших судить было нельзя, как, впрочем, и о том, являлись ли они эльфами или людьми. Среди и тех и других было слишком много не только «мстящих», но и «жаждущих легкой наживы».
Ладонь эльфа звонко хлопнула по крупу лошади, дольше задерживаться возле кареты не было смысла. Из двух зол – встреча с бандитами и объяснение с военными, прочесывающими округу, – Намбиниэль выбрал меньшее и поспешил в лес.
Солнце только что село. Свет месяца едва отражался от спокойной глади маленького озера. Деревенские детишки закончили шумные игры у воды и разбежались по домам. Парочка рыбаков заканчивала латать прохудившуюся лодку. Наступила тихая ночь, а на смену ей непременно придет обычный, ничем не примечательный день, полный неспешной работы и скучных хлопот по хозяйству. Суета не была присуща этому месту, находившемуся на границе двух имперских провинций.
