— Да еще этот, как там его Раф… — волк скривился.
— Рафаэль, — подсказал Дарий.
— И где этот ваш Рафаэль? — альфа огляделся по сторонам.
— Он не любит сборища народу. И не о нем речь. Как я сказал причастности вампиров в происшествии нет, мое слово и гарантия. Потому, делаем, как я настоятельно порекомендовал, — дядя сверкнул глазами, и никто не посмел ему возразить. — Продолжаем праздник, и молчим о случившемся.
— Ты можешь идти? — муженек подошел ко мне, и стал осторожно поднимать с земли.
— Да, — не стала противиться помощи. Я была не в том состоянии, и хотелось поскорее покинуть это страшное место.
Мы медленно пошли по аллее, оставив альфу и дядю позади. Они продолжали что-то обговаривать и выяснять. Волк держал меня за талию, его теплота была так приятна, она уносила остатки боли. Я с трудом подавила странное желание упасть к нему на руки и полностью раствориться в приятных ощущениях.
— Почему ты так переживала за незнакомого тебе оборотня? Почему хотела ему помочь? — он прошептал вопрос мне на ухо, слегка задевая губами кожу, и порождая тысячи мельчайших покалываний во всем теле.
— Ему было так больно… он умирал… нельзя было допустить… его глаза… они молили о помощи… парень так хотел жить… — вновь в сознании пронеслись пережитые эмоции, я хотела быть сильной, но вместо этого предательские слезы застилали глаза. Волк странно вздохнул и еще сильнее прижал к себе.
Глава 29
— Зайдем в дом ненадолго. Скоро поедем, — что-то переменилось в нем. В голосе проскальзывают непонятные мне скрытые ноты, которые не удавалось расшифровать.
Я только кивнула в ответ. Мысли возвращались в темноту к умирающему оборотню, что произошло? Откуда эти странные ощущения, словно встретилась с самой смертью? Или это так и было? И почему умирающий оборотень обрел второй шанс? Неужели я к этому имею прямое отношение?
Волк точно знал и видел больше. Отсюда и растут ноги у его странной заботы. Только я не решилась уточнить. Лучше обо всем позже узнать у Рафаэля, он уж точно объяснит, и не станет скрывать правду. Странное ощущение, когда точно знаешь, что с тобой что-то происходит, сотни догадок разрывают сознание, и ни одного здравого объяснения найти не можешь.
Мы вошли в зал. Тут по-прежнему играла музыка, гулянка шла полным ходом. Оборотни еще больше охмелели, большинство вампиров уже покинули дом, те что остались, тихо стояли в стороне, напоминая статуи, и лишь изредка переглядываясь между собой.
Оборотень усадил меня за наш стол, сел рядом и протянул мне бокал с кровью:
— Ты слишком бледная, выпей. Сил наберись.
— Спасибо. Нет, — отодвинула бокал. Жажда меня не мучила. Просто в голове стоял шум, а в теле ощущалась слабость. — Они ничего не заметили? — кивнула в сторону отплясывающих оборотней.
— В зале гремит музыка, выпивка льется рекой, они расслабились. И это к лучшему. Отец все уладит. А вот твои упр… — запнулся, кашлянул, — сородичи, думаю если сейчас не знают, то к завтрашнему утру будут в курсе.
— Возможно, — не стала отрицать очевидного.
— Ты как, отошла? — наклонил голову и заглянул в глаза.
— Да, нормально.
— Танец? — встал и протянул мне руку.
— Зачем? — он, что реально тогда не шутил? Странности волка пугали меня гораздо больше его агрессии.
— Отвлечься надо, — не дожидаясь моего согласия, взял меня за руку и притянул к себе. Артачиться на глазах у публики не хотелось, мы и так в зале находились под постоянным пристальным вниманием. Да и чем может помешать обычный танец?
— Ладно, пусть будет по-вашему, — пошла за ним на середину зала. Хотя признаться удивлена, вы не производите впечатления любителя танцев.
— А ты уже давно окрестила меня неандертальцем? — хмыкнул и привлек меня к себе, довольно ловко двигаясь в такт музыке.
— Волк и танцы — для меня странное сочетание, — а ведь сейчас именно я могу опозориться. Сколько лет я не танцевала?
— Как знать, возможно, я еще смогу не раз тебя удивить? — он хитро подмигнул. Наши пальцы переплелись, невинное касание, едва уловимые поглаживания, и в то же время властные объятия не дающие сбиться с ритма, подчиняющие и уносящие вдаль, за пределы этого зала. Казалось, словно мы оторвались от земли, оставили позади любопытные взгляды гостей, парим в невесомости, плененные чем-то таинственным.
— Я бы предпочла, чтобы мое удивление ограничилось танцем, — он дарил давно забытое человеческое тепло, вампирская суть вопила: «Будь осторожней!», а душа моя тянулась к его огню.
Скорее всего, после сегодняшнего происшествия я стала слишком уязвима, и он бесстыдно этим пользуется. Что греха таить, я и рада этому, нахожу себе оправдания, продолжая нежиться в объятиях хищного и беспощадного зверя. Ничего еще чуть-чуть, танец закончится и все будет как прежде. Я приду в себя и разгоню это чудовищное и пьянящее очарование.
— Не могу обещать, — теплое дыхание волка обжигало волосы. Резкий выпад, я прокрутилась вокруг своей оси, поддерживаемая его рукой, и тут же вновь оказалась прижатой к нему. Глаза в глаза, его набухшая плоть ощущалась так явственно, словно мы были совершенно обнажены. А танец — только прелюдия, только начало пути к запретным удовольствиям. Почему его взгляд так пленит? Хочется купаться в медовых отблесках его света, и подчиниться, властным движениям, раскрыться навстречу.
Музыка закончилась. Я помотала головой, прогоняя наваждение:
— Благодарю за танец, — поворачиваюсь и иду к выходу из зала. Тело ноет, словно плачет горькими слезами об утрате его теплоты. Хочет вернуться и догореть без остатка, раствориться в волчьих лживых объятиях.
Танцуя с монстром я забыла об осторожности, ненадолго позволила себя победить, подчинить. Пусть на короткое время, пусть у меня есть сотни оправданий, но нельзя забывать — он враг и останется таковым навсегда.
Оборотень идет следом за мной. Останавливаюсь в коридоре, он обнимает за талию и прижимает к холодной стене:
— Поедем домой? — его слова, их смысл кажется намного глубже, интимней. Его глаза шепчут то, что не осмелились сказать губы. Воздух насквозь пропитан оборотнем, кажется, я дышу волчьей сутью, пропитываюсь ей, как самым сладким и удушающим ядом. И как же мне нравится! Я приоткрываю рот, не в силах произнести и звука, больше всего на свете, я хочу узнать вкус его губ. Провести языком по их гладкой поверхности, испить его тепло — это какая-то наркотическая, дурманящая потребность. Она высасывает последние силы, лишает воли.
— Едем… — закрываю глаза, замираю, мыслей нет, есть только волк и его бесовская порабощающая сила.
Он берет меня за руку, резко поворачивается и сбегает по ступенькам вниз. Сбитая с толку еле поспеваю за ним. Подводит меня к машине, усаживает на переднее сиденье, садится на место водителя, и мы трогаемся с места.
