Вода вас мочит, солнце жжет —Сегодня ваш конец придет.Бесшумные дети – придите скорей,Сражайтесь и уничтожьте людей!
Она скормила Пьеру еще одну ложку и насухо вытерла его губы.
– Вот так, – сказала она. – Не так уж и плохо, правда? А теперь я должна позаботиться о твоей жене.
Она взяла подвеску Николь за шнурок, стараясь не касаться камня. Он казался тяжелым, и не из-за собственного веса, а из-за того, что Северина понимала его магию. Едва камень коснулся ее кожи – она почувствовала его мощь. Магия Формы – древняя сила, возникшая в то же время, когда была создана сама Земля. Она была могущественнее, чем сама Северина и чем всё, о чем ей было известно. Джамби дивилась тому, как ее сестра сделала это, как справилась с этой силой, – ведь, похоже, именно она позволила Николь прожить среди людей так долго. Северину подмывало попробовать воспользоваться этой магией, но она понимала, что даже для нее это опасно. Как же ее сестра могла подарить камень ребенку, который так небрежно носил его на шее? Северину покоробило от одной мысли о том, как эти мальчишки обвязали шнурок вокруг хвоста агути и отпустили зверя бегать по лесу.
– Бедное маленькое создание, – сказала себе Северина, выходя из дома и направляясь к тенистым деревьям. – Должно быть, перепугалось, почувствовав столь мощную магию так близко к телу.
Пока она шла через лес, все существа, мимо которых она проходила, ощущали мощь магии в ее руках. Семейство пак [10] тряслось, спрятавшись в тени. Белые пятна крупных грызунов сливались с пятнами света, проникающего в чащу махагонового леса, а усы дрожали, как трава у ног Северины. Даже колибри перестали кружить вокруг орхидей, обвивавших стволы деревьев. Все замерло. В глубине древнего леса, куда не мог добраться ни один человек, Северина вернулась к своему естеству джамби. На открытом воздухе она меньше всего походила на ту прекрасную женщину, что заставила умолкнуть целый базар, и куда больше – на сплетение древесных веток и лиан, кишащее насекомыми. Но ее очертания дрожали и блекли, будто пламя свечи, когда она проходила сквозь твердые скалы и тесно переплетенные древесные стволы.
Северина бормотала себе под нос:
– Если бы у меня было столько времени, я бы придумала, как правильно его использовать. Остров уже мог бы быть моим.
Джамби догадывалась: ее сестра знала, что Северина захочет использовать магию именно таким образом. Неудивительно, что она отдала ожерелье Коринн.
– Как долго ты лгала, сестра? – спросила Северина. – Ты одурачила нас всех.
Она добралась до самой высокой точки острова. До утеса, который нависал над той самой бухтой, где рыбачил Пьер. Джамби выбрала камень, выступавший над водой, и повесила ожерелье на него, подальше от ребенка. Теперь оно будет в безопасности, пока Северина не поймет, как раскрыть все его способности. Камень требовал особого подхода. А использованный однажды – потерял бы всю свою силу.
Спускаясь со скалы, Северина зашептала еще одно послание на языке джамби:
Дети, дети, встанем стеной.Пусть убирается всяк, кто не свой.Камни, колья и когти точите:Дом наш сегодня вы возвратите.
Джамби вышли из-за деревьев, чтобы выслушать план Северины. Лес заполонили чавканье, скрежет, треск и шарканье. Солнце уже клонилось к морю. Скоро грянет битва.
24. Лагаху
Ожерелье Николь свисало со скального выступа, покачиваясь на ветру и сияя в лучах заходящего солнца. Отблески скользили по берегу, заставляя рыбаков, вытаскивающих закинутые днем сети, щуриться. Свет прочертил дорожку к ногам четверых друзей, сидевших дальше по берегу. Малик заметил ожерелье первым и вскинул руку. Коринн увидела его следующей и тут же поняла, чтó это. Кулон будто бы притягивал ее, взывал к ней.
Коринн не хотела уходить слишком далеко от своего дома, и никто из друзей не желал оставлять ее. Она весь день просидела на песке, чувствуя себя беспомощной, но теперь ее руки взмыли к груди – к тому месту, на котором всегда, сколько она себя помнила, лежал кулон ее матери. Коринн не забыла тот день, когда мама развязала шнурок на своей шее и перевесила камешек на шею дочери. Шнур был таким длинным, что камень упал ей на живот. Девочка вспомнила, как мама велела ей беречь кулон, говорила, что он защитит ее. Но голоса матери в воспоминаниях она не слышала. Только отцовский голос, который пересказывал ей истории о Николь. Коринн ненавидела себя за то, что так и не могла вспомнить, как мама произнесла последние слова.
– Я должна вернуть ожерелье, – сказала Коринн Дру и мальчикам.
Малик покачал головой.
Буки посмотрел вверх.
– Как? Никто не сможет туда забраться.
Узел внутри Коринн туго затянулся. Она наклонилась, положив руки на колени.
