– Лайам, вы отец, вы не можете бросить своих детей. Вамобязательно надо увидеться с ними, поговорить, сказать, что вы всегда будете ихлюбить.
– Да, – согласился Лайам. – Наверное, ярешусь. Правда, не знаю когда. – Но говорил он неуверенно, словно не верилсобственным словам.
Заказывая столик, Саша попросила не приносить им счет – онане хотела ставить Лайама в неловкое положение. После кофе и сладкого они вышлина улицу и нашли ее машину. Саша попросила шофера отвезти ее в отель, а потомЛайама к нему домой. Но у отеля Лайам тоже вышел из машины. Он предложил выпитьв баре. Но Саша отказалась. Она никогда много не пила, а сегодня было уже ивино, и шампанское.
– Тогда провожу вас до номера, а потом спущусь и вызовутакси, – Лайам.
Странно, но его предложение не удивило Сашу. Оначувствовала, что Лайам не хочет отпускать ее, да и ей самой перспектива опятьпребывать в одиночестве не показалась на этот раз привлекательной. Поднимаясьпо лестнице, Саша бросила взгляд на туфли Лайама и улыбнулась. Отсутствиешнурков и носков теперь веселило ее. Она не удержалась от того, чтобыподдразнить Лайама.
– Не нашел ничего подходящего, – объяснил он,нимало не смутясь. – И вообще, мадам, вы не забыли – я художник. Нам можнои без носков. – произнес это с горделивым вызовом, и Саша рассмеялась.
– Кто придумал это правило?
– Я, – важно ответил Лайам. – Я шальнойхудожник. С детства. Мне позволено делать все, что заблагорассудится. – Онговорил серьезно, а в глазах сверкали бесовские искорки. Вот уж действительно,человек, не признающий никаких правил и норм.
– Нет, все, что заблагорассудится, вам делать никто непозволит. Правила существуют для всех. – Она чувствовала себя настоящейклассной дамой, делающей внушение нерадивому ученику.
– И относительно носков есть правила? – усмехнулсяЛайам.
– Конечно. – «Надо будет послать ему упаковкуносков и рубашек, – решила Саша. – И шнурков в придачу. Вот гольперекатная! Еще станет ли носить? Скорее всего, нет. Ему, кажется, нравитсябыть не таким, как все. Небось и белье не носит?» При этой мысли онапокраснела.
– О чем вы подумали? – От него не укрылось еесмущение.
– Да так, ни о чем… – Она смутилась вконец.
– Неправда! Вы подумали, есть ли на мне белье. Такведь?
О господи, он угадал, и Саша зарделась еще сильней.
– А вот и нет, – попыталась сопротивляться она.
– А вот и да, а вот и да! Так знайте: есть. Трусы мненайти удалось.
– Это обнадеживает, – вздохнула она с облегчением,и он опять засмеялся.
– Надеюсь, этого нет в контракте? Что я должен носитьноски и трусы? Иначе, я его разрываю. Никто не может мне диктовать, что мненосить и что делать!
Типичный подростковый бунт или он ее разыгрывает? У ЛайамаЭллисона явно проблемы с контролем над эмоциями, так это, во всяком случае,выглядело. Всю жизнь он плывет против течения, борется со всеми нормами истандартами и нарушает принятые правила. И, похоже, не замечает, что далеко невсем это нравится.
– Теперь, когда вы спросили, мне в самом деле кажется,что этот пункт в контракте тоже прописан, – продолжала игру Саша. Ей быловесело, впервые за долгое время. Тем временем они подошли к двери Сашиногономера.
– Ни за что не соглашусь! – твердил Лайам.Точь-в-точь капризный ребенок.
– Точно-точно, я вспомнила, – повторилаСаша. – Там сказано, что отныне вы обязаны всегда быть в носках и нижнембелье.
– Вы не имеете права меня заставлять! – почтивыкрикнул он.
– Имею, – строго повторила она, и тут, к ееизумлению, он улыбнулся, наклонился и поцеловал ее в губы, заставив замолчать.От неожиданности она даже выронила ключ и сумочку. После поцелуя Саша поднялаглаза: – Вы с ума сошли! – она в панике оттого, что поцелуй Лайамавзволновал ее. Это какое-то безумие, но ей понравилось с ним целоваться!
Лайам поднял с пола ключ и отпер дверь. Вопросительнопосмотрел на Сашу – она молча вошла в номер. Он – следом. Едва сделав парушагов, он опять бросился ее целовать, ногой закрывая за собой дверь. Сашуохватила дрожь.
Хотелось его остановить. Причем совершенно искренне. Но онане могла. А потом произошло невероятное – ей вдруг расхотелось егоостанавливать. Не отрываясь от ее губ, Лайам поднял ее на руки и отнес накровать. Потом протянул руку и погасил лампу. Он ничего не говорил. Толькоцеловал ее и снимал с нее одежду. В следующее мгновение они уже были в постели,обнаженные, и занимались любовью, но как это произошло, она не помнила. Сашавновь хотела его остановить и опять не смогла. Да нет, ничего она не хотела! Ейкак раз нравилось то, чем они занимались. То же самое происходило с Лайамом.Двое изголодавшихся людей устремились друг к другу и оказались не в силахустоять. Так велико оказалось взаимное притяжение. Ничто не имело значения вэти мгновения: ни прошлая жизнь, ни возраст, ни образ жизни. Они были нужныдруг другу, нужны, чтобы справиться с одиночеством, их жадностью накинулисьдруг на друга, пока не упали в изнеможении на подушки, но и тогда не разнялиобъятий. Саша лежала в темноте и смотрела на Лайама, не понимая, как такоемогло произойти, а он улыбался ей с нежностью восхищенного и любящего мужчины.
– Кажется, я в тебя влюблен, – тихо сказал он, Ипо ее лицу покатились слезы. Она не думала, что когда-нибудь еще услышит этислова, и вот их произносит Лайам, которого она почти совсем не знает. Носердцем, душой Саша ощущала его как очень близкого человека. С егонепредсказуемостью и нежностью, с уязвимостью и жаждой любви.
– Это невозможно! Ты меня совсем не знаешь, – также тихо возразила она, не вытирая слез. Она плакала об Артуре, и о Лайаме, и осебе самой.
– Это возможно, и я тебя знаю. А хочу узнать ещелучше. – Он много сегодня рассказал ей о себе, а теперь хотел узнатьпобольше о ней.
– Лайам, это безумие! – Саша оперлась на локоть ипосмотрела на него сверху вниз. Осторожным жестом он притянул ее к себе и вытерслезы. Его движения были ласковыми, бережными.
– Может, и безумие, – согласился он. – Аможет, нам как раз это и нужно. Мне-то точно. Думаю, что и тебе тоже.
– Что именно? Секс? – обиделась Саша. Она несобиралась стать его подругой на одну ночь, как Бекки. Да и вообще, все этосмешно. У них должны быть деловые отношения. Еще вчера они даже не былизнакомы, да и сейчас не намного продвинулись. Да что с ней творится? Она будтоплыла по волнам неведомого моря, и ее несло к нему волной, такой сильной, чтоне было сил сопротивляться.
– Саша, дело не в сексе. И ты это знаешь. Точнее – нетолько в сексе. Хотя должен признать, мне очень понравилось. – Это быломягко сказано. Такого наслаждения он никогда не испытывал. Что было довольноудивительно, учитывая, что они едва знали друг друга. И ей тоже с ним былоочень хорошо.
