— Давайте я помогу вам, — предложил я.
Он согласился и поморгал правым глазом. Мне сразу удалосьзаметить коричневатую соринку и тут же вытащить ее. Он поблагодарил, и мывернулись в наши кресла.
— У вас есть какие-нибудь догадки о том, как это случилось?— спросил он.
— Я не из полиции, — объяснил я. — Я частный детектив.
— Частный детектив?
— Да.
— Могу я поинтересоваться, кто вас нанял, в чем ваш интересв этом деле, почему… — Он остановился и посмотрел на меня.
— Мой интерес имеет лишь косвенное отношение к этому делу. Яполагаю, ваш дядя намеревался продать «Стенберри-Билдинг».
— Думаю, что да.
— Он что-либо говорил вам об этом?
— Только в общих чертах. Я лишь знал, что этот вопрос обсуждался.
— Вы не знаете, какова была цена?
— Нет, не знаю. Но даже если бы и знал, то не вижу причинвам об этом сообщать. И вообще говоря, мистер Лэм, я полагаю, что вы слишкомлюбопытны в своем расследовании.
— Сколько лет было вашему дядюшке?
— Пятьдесят три.
— Он когда-нибудь был женат?
— Да.
— Вдовец?
— Нет, они развелись.
— Давно?
— Около двух лет назад, я полагаю.
— Вы знали его жену?
— Конечно.
— Где она сейчас?
— Этого я не знаю.
— Это она подала на развод или он?
— Она.
— Было соглашение о разделе имущества?
— Полагаю, что да. На самом деле, мистер Лэм, это заходитслишком далеко, вы не находите?
— Вы рассказали полиции больше, чем мне?
— Не думаю, чтобы я рассказал им так много. Ваши вопросывесьма… весьма личные.
— Извините. Видите ли… — Тут я поперхнулся на серединефразы, закашлялся и еле выдавил: — В ванную, скорее!
Он бросился открывать дверь. Я, шатаясь, пошел за ним. Онпробежал через спальню и открыл дверь в ванную комнату. Я вошел, подождалсекунд пять и открыл дверь. Из гостиной слышался его голос. Он говорил потелефону.
Я быстро осмотрел спальню. — Там было чисто и прибрано.Стенной шкаф был забит одеждой, на полках в идеальном порядке стояло десяткадва коробок с обувью. На специальных крючках на дверце шкафа висело не менеесотни галстуков.
На туалетном столике были аккуратно разложены головные щеткии расчески. Все они были чистыми. На столике и на стенах стояло и висело сдюжину фотографий. На стене прямо над кроватью виднелось овальное пятно примернов двенадцать дюймов по более длинной оси и в восемь дюймов — по короткой,которое отличалось по цвету от остальных обоев. На столике лежала разломаннаяпополам сигарета, причем обе половинки были здесь. Это был единственныйбеспорядок в комнате.
Внезапно дверь распахнулась, и на пороге появился АрчиСтенберри, глядя на меня с упреком:
— Мне казалось, что вам была нужна ванная комната?
— Я уже был там. Какая у вас приятная спальня.
— Мистер Лэм, я хочу попросить вас покинуть мой дом. Мне ненравятся ваши методы.
— Хорошо, — сказал я и вышел в гостиную. Стенберри церемоннообошел меня и распахнул передо мной входную дверь, величественно застыв вдверном проеме.
Но я не вышел. Я вернулся и сел в удобное кресло. Несколькосекунд Стенберри стоял в той же позе, потом произнес:
— Прошу вас покинуть мой дом. Если вы не уйдете, мнепридется принять другие меры.
— Давайте принимайте.
Он еще подождал, потом медленно закрыл дверь. Несколькомгновений мы молча смотрели друг на друга, затем Стенберри сказал:
— Я сделал вам огромное одолжение, позволив нарушить моеуединение, поскольку считал вас представителем прессы. — Он говорил с упреком,но очень вежливо.
— Я же сказал вам, что я частный детектив.
— Если бы вы сообщили мне об этом раньше, я бы вас не принял,тем более если бы знал, что вы частный детектив.
— Детектив должен все осмотреть, — пояснил я.
— Мистер Лэм, я не знаю, какую игру вы ведете и что выпытаетесь доказать, но если вы сейчас же не уберетесь, я вызову полицию.
— Это меня вполне устраивает. Когда будете звонить,попросите к телефону Фрэнка Селлерса, он работает в отделе по расследованиюубийств. Он занимается делом об убийстве вашего дяди.
Я по-прежнему сидел, а Арчи Стенберри стоял. Он нерешительнонаправился к телефону, потом повернулся и сел.
— Я не могу понять причины вашей грубости, — сказал он.
— Прежде всего, хотя вы и очень аккуратный и педантичныйчеловек, вы кое-что упустили. Вы любимый племянник богатого дядюшки, которомупринадлежит эта квартира. Следовательно, у вас должна быть приличная служанка.И действительно, ваша спальня сверкает чистотой.
— Какое это имеет отношение к делу?
— Это слабое место в вашей обороне.
— Что вы хотите этим сказать?
Я вложил в свои слова всю убедительность, на какую былспособен:
— Горничная сможет рассказать мне, какая фотография снята состены, — вот тут-то вы и совершили ошибку. Вам не надо было снимать фотографиювместе с рамкой. Надо было просто вытащить ее из рамки, вставить какую-нибудьдругую и повесить обратно. А так на обоях видно пятно другого оттенка. Ну и,конечно, в стене осталась дырочка от гвоздя, некотором висела фотография.
Он посмотрел на меня так, будто я ударил его кулаком вживот.
— Теперь идите и звоните в полицию. Когда приедет ФрэнкСеллерс, мы пригласим сюда вашу горничную, покажем ей фото Билли Прю и спросим,та ли это фотография, которая висела над вашей кроватью.
Его плечи опустились, как будто из легких выпустили весьвоздух.
— Чего… чего вы от меня хотите?
— Естественно, правды.
— Лэм, я расскажу вам что-то, чего никогда никому неговорил, та, в чем я не признался бы ни единой душе. Время от времени я заходилво «Встречи у Римли». Это было совершенно естественно.
— Собирали материал для вашего романа?
— Не говорите глупостей. Просто мне надо было расслабиться.Когда человек занимается умственным трудом, ему необходимо время от времениразвлечься.
