Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
— Я просмотрел еще кое-какие материалы из досье Скиннера о той засаде. Его аналитические заметки, его версии. Он был убежден, что вышел на след моего отца, прежде чем тот снова успел скрыться за границей. Скиннер задействовал свои связи. Считали, что отец направился на запад и несколько дней провел среди своих преступных сообщников. В Техасе, в Далласе… Ева…
К горлу подступила дурнота, сердце Евы забилось в сумасшедшем темпе.
— Но Даллас — это же огромный город… Это ведь совсем не значит, что…
— Время совпадает, — Рорк приблизился, сжал ее руки, словно желая взять ее напряжение на себя.
— Твой папаша и мой, два мелких проходимца в погоне за крупным кушем. Тебя нашли в Далласе всего через несколько дней после того, как Скиннер снова упустил моего отца.
— Хочешь сказать, они были знакомы, наши отцы?
— Хочу сказать, что слишком много совпадений, чтобы считать это простой случайностью. Я чуть было не проговорился тебе, — сказал он, прижав голову к ее лбу.
— Погоди, мне надо прийти в себя! — Ева отодвинулась, перегнулась через перила террасы, устремила взгляд на раскинувшийся внизу курорт. Но перед глазами стояла лишь та темная, грязная комнатенка и в углу — она сама, с окровавленными руками, съежившаяся, словно загнанный зверек.
— У него тогда была какая-то сделка, — проговорила она чужим бесстрастным голосом. — Я не знаю, какая именно. Он тогда меньше пил, а мне было лучше, если он приходил домой напившись. И потом, я хорошо помню, у него тогда водились деньги. — Ева глубоко вздохнула. — Вот видишь, все сходится. Знаешь, что я думаю?
— Что?
— Я думаю, что иногда судьба словно дает тебе передышку. Будто бы говорит: «Ладно, хватит с тебя страданий, пусть и на твою долю выпадет что-то хорошее! Поглядим, как ты будешь после этого жить». — Ева повернулась к Рорку: — Мы с тобой постепенно избавляемся от груза прошлого. Кем бы они ни были друг для друга или для нас, главное сейчас — то, что мы вместе. Только это имеет значение.
— Ева, дорогая, я тебя обожаю…
— Тогда окажи мне услугу. Постарайся держаться от меня подальше примерно пару часиков. Не хочу давать Скиннеру никакого преимущества. Мне нужно с ним поговорить. А если ты будешь рядом, разговора не получится.
— Согласен, но только при одном условии — будешь на связи. — С этими словами Рорк достал из кармана небольшую украшенную драгоценными камнями булавку с встроенным прослушивающим устройством и микрокамерой и приколол ее к воротнику Евиного платья. — Я буду держать ситуацию под контролем.
— Аудио- и видеозапись незаконны, если об этом не знают все заинтересованные стороны и если они не дали на то своего согласия, исключая случаи, когда на это есть особое разрешение, — напомнила Ева.
— Неужели? — Рорк поцеловал ее. — Вот до чего можно докатиться, если спишь с плохими парнями.
— Слышал об этом?
— Я еще слышал, что больше половины твоих коллег-полицейских ушли, не дослушав выступления Скиннера. Но твоя репутация все еще на высоте, лейтенант. Так что уверен, у тебя на семинаре завтра будет полный аншлаг.
— У меня на… Вот это да! Совсем выскочило из головы! Не буду об этом думать! — пытаясь успокоиться, твердила себе Ева, покидая номер. — Не буду об этом думать!
Ева незаметно проскользнула в зал, где Скиннер проводил семинар по тактике. Она с облегчением поняла, что пропустила саму лекцию, а пришла уже ко второй части — вопросы аудитории и ответы выступающего. Она двигалась вдоль стены конференц-зала и где-то на полпути от входа нашла свободное место. Ее заметили и проводили долгими взглядами.
Ева оценила обстановку. Скиннер был на сцене, на трибуне. Хэйз стоял позади него и чуть правее по стойке «смирно». А с другой стороны — еще два личных телохранителя.
«Многовато охраны, — подумала Ева. — Причем нарочито много».
Смысл был в том, чтобы продемонстрировать всем окружающим, что Скиннеру угрожает явная опасность — опасны и место, и ситуация. Но он предпринял все необходимые меры предосторожности и по-прежнему на посту.
Очень умно.
Ева подняла руку, показывая, что у нее есть вопрос, но выступающий не обратил на нее никакого внимания. Скиннер успел ответить на пять вопросов, когда Ева встала и обратилась к нему напрямую. И, когда вставала, заметила, как Хэйз сунул руку за полу пиджака.
Она отлично понимала — этот жест заметил каждый из сидящих в зале. Наступила мертвая тишина.
— Сэр, ваша ответственная должность вынуждает вас часто посылать людей туда, где жизнью рискуют не только полицейские, но и гражданские лица. В подобных случаях считаете ли вы целесообразным и полезным для исхода операции игнорировать личные чувства и убеждения участников или, наоборот, используете их при подборе команды? — громко спросила она.
— Каждый, кто получает жетон полицейского, тем самым берет на себя обязательства жертвовать собой, служить и защищать. И любой командир должен исходить из этих обязательств. Чтобы правильно выбрать сотрудника для выполнения конкретного задания, необходимо принимать во внимание и личные чувства. Это приходит с опытом, по мере накопления знаний, с годами, и этот опыт позволяет определить оптимальное применение навыков и способностей каждого оперативника. Однако личные эмоции — то есть душевные привязанности, дружеские симпатии или антипатии — никогда не должны влиять на окончательное решение руководителя.
— То есть как командир вы, не колеблясь, пожертвовали бы другом или близким знакомым ради успеха операции?
Скиннер побагровел. И дрожь в его руке, которую Ева и прежде замечала, заметно усилилась.
— Пожертвовал бы? Неудачное выражение, лейтенант Даллас. Полицейские не агнцы, ведомые на убой. Речь не о пассивной жертвенности ради общего блага, а об активном самопожертвовании солдат в борьбе за справедливость.
— В сражении часто жертвуют рядовыми. Это необходимые и приемлемые потери?
— Никакая потеря не может быть приемлемой. — Скиннер чуть не разнес трибуну кулаком. — Необходимые, да, но не приемлемые. Я в ответе за каждого, кто был у меня в подчинении и погиб. И я в ответе за каждого осиротевшего ребенка. Такова участь командира, и ему необходимо быть сильным, чтобы нести это бремя.
— А по-вашему, руководство должно добиваться возмездия в случае гибели полицейских?
— Непременно, лейтенант. Ибо без возмездия нет справедливости.
— Возмездия за детей павших или месть детям тех, кто сумел выскользнуть из-под длани правосудия? Как вы считаете?
— Пролитая кровь взывает к отмщению. — Его голос стал громче и задрожал. — Если бы вас больше беспокоила справедливость, а не личные пристрастия, вам не пришло бы в голову задавать подобные вопросы!
— Я как раз и стою на страже справедливости, сэр. Но, судя по всему, у нас с вами о ней разные представления. Неужели вы считаете, что сделали оптимальный выбор, когда привлекли свою крестницу к этой операции? И каково вам теперь — ее гибель все еще обременяет вашу совесть или эта потеря чем-то компенсируется?
Ознакомительная версия. Доступно 6 страниц из 29
