ПРОЛОГ
Духота была убийственной. Июль метким ударом отправил весь Нью-Йорк в летнюю парилку. Некоторым удавалось спасаться в домах на побережье, где можно было потягивать холодные напитки и наслаждаться морскими ветрами, ведя дела по телефону. Другие запасались всем необходимым и закрывались в снабженных кондиционерами жилищах, словно племя дикарей во время осады.
Но большинству приходилось терпеть.
Конца жаре не предвиделось, поэтому дезодоранты исчезали с прилавков с невероятной быстротой, настроение ухудшалось с каждым днем, а мелкие неприятности подталкивали к насильственным действиям даже самые кроткие души. Многие из тех, чьи правонарушения при обычных обстоятельствах исчерпывались неосторожным переходом улицы, оказывались в полицейских участках и камерах предварительного заключения, вынужденные срочно звонить своим адвокатам и объяснять, почему они пытались задушить своего сослуживца или толкнуть абсолютно незнакомого человека под колеса автомобиля. Придя в себя, они, как правило, сами не знали, почему это сделали, и выглядели ошеломленными, словно вышедшие из состояния транса.
Но Луи К. Когберн точно знал, что он делает, как и почему. Луи был мелким торговцем наркотиками, промышлявшим в основном «Зонером» и «Джазом». Дабы увеличить прибыль, он добавлял в «Зонер» сухую траву из городских парков, а в «Джаз» – пекарский порошок, который добывал на складах. Клиентуру Луи составляли главным образом дети из семей среднего класса в возрасте от десяти до двенадцати лет, чьи школы находились в трех районах неподалеку от его квартиры в Нижнем Истсайде. Это экономило время и расходы на поездки.
Луи предпочитал средний класс, так как у бедных, как правило, имелись источники снабжения в семейном кругу, а богатые слишком быстро разоблачали трюк с травой и порошком. Что касается возрастной группы, то он логично рассуждал, что клиент, которого подцепили в юности, остается таковым на всю жизнь. До сих пор это кредо оправдывало себя – обычно Луи продолжал поддерживать связи со своими клиентами и после окончания школы.
К своему бизнесу он относился серьезно. Каждый вечер, пока его клиенты делали уроки, он сидел за компьютером, скрупулезно подсчитывая убытки и прибыли. Луи гордился своей бухгалтерией и наверняка зарабатывал бы больше в качестве счетовода какой-нибудь фирмы среднего уровня, но считал, что настоящий мужчина должен работать на себя.
Чувство неудовлетворенности, раздражения и даже отчаяния, охватывающее его в последнее время после каждого часа работы, Луи приписывал жаре и непрерывной головной боли, которую не могли облегчить даже лошадиные дозы его товара. Он потерял три рабочих дня из-за того, что боль стала центром его существования. Луи изнывал от духоты в однокомнатной квартирке, включая на полную мощность древнюю стереосистему, чтобы заглушить музыкой бурю, свирепствующую у него в голове.
Он мог думать только об одном: кто-то дорого заплатит за его мучения.
Лентяй управляющий опять не отрегулировал кондиционер. Луи сидел в одних шортах у открытого окна, сквозь которое в комнату проникал, увы, не благословенный ветерок, а уличный грохот – гудки автомобилей, скрежет шин по мостовой, людские крики. Громыхающий трэш-рок не мог заглушить ни шум, ни боль.
Струйка крови текла из носа, но Луи уже не обращал на это внимания. В отчаянии он приложил ко лбу бутылку холодного пива. Будь у него автомат, он бы высунулся из окна и разнес бы весь квартал к чертовой матери!
До сих пор самым насильственным действием Луи было сталкивание задолжавшего клиента с воздушной доски. Но сейчас, когда он всматривался покрасневшими глазами в колонки цифр на мониторе, разрываясь от головной боли, его одолевали образы смерти и разрушения.
Его лицо приобрело восковой оттенок; пот стекал с всклокоченных каштановых волос по узким щекам, в ушах звенело, а в животе словно колыхался океан жира. «Из-за этой треклятой духоты я теряю деньги! – думал Луи. – Чертов управляющий за это заплатит!»
Глядя на экран, он видел себя, как он вылезает из окна с автоматом в руке, сея повсюду насилие и смерть…
Стук в дверь заставил его повернуться.
– Черт бы тебя побрал, Луи! Выключи эту гребаную музыку!
– Убирайся к дьяволу! – пробормотал Луи, поднимая биту, с которой часто ходил на спортплощадки присмотреть потенциальных клиентов. – Убирайтесь все к дьяволу!
– Ты слышишь меня?
В мозг Луи вонзались железные шипы. Бросив биту, он со стоном вцепился себе в волосы. Но боль не прекращалась.
– Если ты не выключишь это дерьмо, Сузи вызовет копов! – Каждое слово сопровождалось ударом кулака в дверь.
Музыка, удары, крики, шипы, впивающиеся в мозг, – все смешалось в голове у Луи. Открыв дверь, он снова поднял биту и взмахнул ей…
ГЛАВА 1
Лейтенант Ева Даллас замешкалась у своего стола. Она сознательно тянула время, и ей было очень стыдно. Но при мысли о том, что придется надеть вечернее платье, поехать в верхнюю часть города и присутствовать на деловой встрече мужа с несколькими абсолютно незнакомыми ей людьми, замаскированной под званый обед, Еве хотелось прыгнуть в ближайший бак для переработки отходов и привести его механизм в действие.
Главное полицейское управление казалось ей сейчас необычайно привлекательным.
Сегодня Ева успела открыть и сразу же закрыть дело, поэтому у нее была куча бумажной работы. Но, так как все свидетели утверждали, что парень, свалившийся с движущейся панели на шестом этаже здания, сам затеял драку с двумя туристами из Толедо, это не должно было занять много времени.
Последние несколько дней каждое новое дело представляло собой вариацию на ту же тему. Семейные ссоры, оканчивающиеся гибелью одного из супругов, уличные схватки с летальным исходом, даже драки не на жизнь, а на смерть из-за последней порции мороженого.
«Жара делает людей глупыми и жадными, – думала Ева, – а это сочетание ведет к кровопролитию».
В ней самой пробуждалась жажда крови при мысли о необходимости провести несколько часов в фешенебельном ресторане, болтая с незнакомыми людьми.
Вот что бывает, когда выходишь замуж за человека, у которого достаточно денег, чтобы купить пару континентов!
Самому Рорку нравились подобные мероприятия. Он чувствовал себя как дома, поедая икру в пятизвездочном ресторане, – впрочем, как правило, оказывалось, что этот ресторан принадлежит ему. Пожалуй, к концу второго года их брака ей следовало бы перестать раздражаться из-за этого.
Ева со вздохом поднялась из-за стола.
– Вы еще здесь? – Пибоди, ее помощница, остановилась в дверях кабинета. – Я думала, у вас какой-то шикарный обед.
– Еще есть время. – Взглянув на часы, Ева ощутила чувство вины. Она уже опаздывала. – Я только что закончила с прыгуном с панели.
