последовал рассказ: «Мне про мораль рассказывать не надо. Я бы очень много мог рассказать, особенно по программе «Контрабанда-стоп». Это все была иллюзия! Граница вся поделена, свои ребята все возят. У нас был уникальный случай, когда мой зам. Виктор Ивкин, пребывая в одном из рейдов на границе, останавливает КамАЗ, полностью загруженный сахаром. И кто, вы думаете, сидит в этой машине? Сотрудник Службы безопасности! Молодой парень, лейтенант, показывает удостоверение работника СБУ. Мы его подвозим в областную администрацию, снимаем копии со всех его документов, ставим в известность начальника управления СБУ. Была комиссия, ей предоставили всю информацию. Как вы думаете, работает этот человек на сегодняшний день в СБУ?».
«Наверное, ему звание повысили», — высказывает своё предположение журналист.
«Вы очень догадливы, — отвечает украинский политик. — Это все, на первый взгляд, кажется, что мелочи. Но наркотрафик Ростов-Харьков, который уничтожает нашу молодежь, работает и цветет махровым цветом» («Украинская правда», 29.03.2007 г.).
Приведенное не вызывает ни тени сомнения, потому что полностью укладывается в прокрустово ложе основного приложения сил всего чиновничьего сословия страны: раздел и передел бывшей так называемой «государственной» собственности. Когда же «правоохранительным» органам заниматься защитой прав человека в стране, в которой делится собственность и закладываются основы несметных состояний — процесс, к которому так легко приобщиться, особенно, если для этого есть все необходимые предпосылки, в числе коих навыки и удовольствие безнаказанно убивать других людей. Проблема тем более усугубляется, что на практике те или иные силовые ведомства тесно переплетаются с частными интересами владельцев крупных состояний. В редакционной статье «Эх ты, ксивушка моя богатырская!» весьма компетентное в этой теме издание резюмировало: «Служба безопасности Украины из микроскопа в биту превратилась не за один день. Дефекты были заложены еще при рождении. С одной стороны, амбиция создать полноценную спецслужбу воодушевляла многих, кто стоял у ее истоков. С другой стороны, развивалась она, по сути, из одной клетки — Пятого управления КГБ СССР. А с третьей, именно Служба безопасности стала первой госструктурой, чье руководство оказалось подвержено системным бизнес-интересам: созданная под патронатом СБУ «АГ Украина», подмявшая под себя, вместе с Борисом Берштейном и швейцарской «Сиабеко», всю химическую промышленность, — была пионером смычки власти и денег. «Дамиана Банк», ЕЭСУ, «Республика» — были уже потом и шли по накатанной. В этой ситуации глубоко символичной была картина: главный офис СБУ выходил окнами на магазин Севы Могилевича, кстати — доброго приятеля некоторых председателей…
Сама же Служба безопасности, чью руку во многих внутриполитических процессах видели сторонники теории заговора, не превратилась в орден вольных каменщиков. Она превратилась в союз кровельщиков. В начале нынешнего века каждая уважающая себя финансово-промышленная группа имела на Владимирской своего лояльного заместителя. Потом необходимость в этом отпала — собственники групп стали влиятельнее и сильнее, чем сама структура». («Зеркало недели». - N 5, 10.02.2012 г.).
Коррумпированность СБУ, как мы видим, уже давно ни для кого не секрет. Просто далеко не все в стране могут себе позволить столь откровенное мнение о подлинном положении вещей в этой сфере государственного бытия. Но те, кто может, как правило, не стесняются. В частности, дважды занимавший пост спикера украинского парламента В.М. Литвин в эфире одного из украинских телеканалов заявил, что у нас эта «правоохранительная силовая структура приватизирована» («Украинская правда», 4.11.2009 г.). Конечно, не стоит демонизировать СБУ. Она — лишь зеркало украинской псевдогосударственности, в котором как в капле воды нашла своё отражение подлинная специфика последней: полное презрение к достоинству, свободе и правам человека. В подобном положении вещей нет ничего удивительного, поскольку налицо стойкая традиция невежества, которая вошла в плоть и кровь вышедших из народа сотрудников «компетентных» органов страны. Носители этой традиции достаточно хорошо засветились в мире. Об этом, в частности, писала Маргарет Тэтчер, заметив, что ещё с середины 80-х годов преступность стала одним из институтов общества, причем в немалой мере в результате деятельности КГБ СССР. И далее английский политик приводит слова одного из руководителей ЦРУ: «[КГБ] продавало дешевые советские товары за рубежом по мировым ценам, а доходы направляло на секретные зарубежные счета и в компании прикрытия… [Оно] занималось отмыванием денег, торговлей оружием и наркотиками и другими не менее преступными видами деятельности». Само собой разумеется, что принципы экономической конкуренции не позволяют нынешним правопреемникам бывших Генеральной прокуратуры и МВД СССР сильно отставать от своих коллег — нынешних правопреемников бывшего КГБ СССР: ведь у них не меньше материальных потребностей и при этом не меньше навыков и возможностей в безнаказанном преследовании и уничтожении людей.
В конечном итоге, эти «профессионалы» не остались без работы. Они нашли своё место в постсоветской действительности, во многом предопределив суть и формы деятельности некоторых постсоветских государств. Собственно говоря, они и стали верными хранителями той традиции, которая изуродовала жизнь населения СССР. Этому явлению уделила внимание в своей программе «Код доступа» Ю.Л. Латынина. В частности, она заметила, что «то же самое — очень характерная вещь произошла… с советскими силовиками после конца Советского Союза. Советский Союз сдох, а они остались. И все эти прокуроры, НКВДшники, чекисты — все они были заинтересованы в том, чтобы продолжать делать то, что они могут. Они не умели делать бизнес, они не умели управлять государством. Они умели находить врагов. Если врагов нет, то их можно было придумать». В конечном итоге силовые ведомства становятся продолжением уголовного мира. Как заметил по сему поводу А.Н. Илларионов: «Несоблюдение законов, их игнорирование и нарушение превращает государственные силовые структуры в организованные преступные группировки». Тем самым, уголовный мир легитимизируется, действуя уже от имени государства. В этой ипостаси государство начинает преследовать уголовные цели, обеспечивая их достижение сугубо административными средствами. Технология такого поведения в современных условиях получила своё завуалированное, хотя и весьма распространенное, общеизвестное наименование — административного ресурса. Административный ресурс — это крайняя, уродливая форма того, что немецкий юрист Вебер именовал «административным государством». Административное государство так же разнится от своей крайней формы административного ресурса, как полицейское государство от того образования, которое журналисты, киносценаристы и политологи прозвали «ментовским».
Напомним читателю, что под административным ресурсом в настоящей работе понимается такой механизм реализации власти, который обеспечивает с помощью административных методов тотальный контроль за распределением и перераспределением политического, экономического, юридического и идеологического «товара» внутри страны исключительно в интересах соответствующей партии власти.
Под политическим, экономическим, юридическим и идеологическим «товаром» здесь понимаются разнообразные инструменты публичной власти, которые, к великому сожалению, стали предметом самой беззастенчивой купли-продажи со стороны всех заинтересованных и платежеспособных субъектов товарно-денежных отношений в стране. Соответственно, взятки получили с легкой руки одного экономиста наименование административной ренты.
Под административными методами при этом понимаются: проверки налоговых органов, возбуждение уголовных дел, обвинительные приговоры, механизм назначения и отставки судей, в том числе и конституционной юрисдикции, а также руководителей силовых ведомств, организация и проведение выборов, лицензирование СМИ и так далее. Об этом достаточно красноречиво свидетельствуют народные депутаты Украины. Так, один из них утверждает: «В нашей стране люди идут в государственные органы управления, чтобы получить доступ к материальным ресурсам и государственным финансовым потокам. Цель одна — личная нажива, только корыстная мотивация. Появился так называемый административный бизнес. Никаких национальных целей у наших чиновников нет…» («Украинская правда», 26.06.2007 г.). Многолетнее личное наблюдение за происходящим в Украине позволяет утверждать: никакого преувеличения в сказанном нет.
Борьба за власть на постсоветском пространстве, по сути, превратилась в борьбу за административный ресурс, ибо только с его помощью можно было трансформировать бывшую общенародную собственность в частную, лишить свободы или жизни своих конкурентов, защититься от неминуемого в подобном случае возмездия, приобрести собственность за рубежом, вовремя вывезти туда семью, а при случае и выехать
