Моя речь завершилась призывом всем нам действовать и, вернувшись к себе на родину, бороться за улучшение положения женщин в системе образования, здравоохранения, юриспруденции, в экономике и политике. Когда я уходила из зала, женщины перегибались через перила и сбегали вниз по эскалатору, чтобы пожать мне руку.
Мое послание нашло отклик у женщин в Пекине, но я не могла даже представить, насколько сильным будет воздействие этой 21-минутной речи. На протяжении почти двадцати лет женщины по всему миру цитировали мне мои же слова, просили подписать текст моей речи, рассказывали свои личные истории о том, как мое выступление вдохновило их на какие-либо перемены в своей жизни.
Самым важным было то, что представители всех 189 стран на конференции приняли достаточно амбициозную и детальную «Пекинскую платформу действий», призывающую к «полному и равному участию женщин в политической, гражданской, экономической, социальной и культурной жизни».
Вернувшись в Белый дом, я собрала свою команду и сообщила, что хочу заняться реализацией того, о чем шла речь в Пекине. Мы начали проводить регулярные совещания стратегического характера. Иногда мы встречались в Зале картографии на первом этаже, где президент Франклин Рузвельт наметил успешную программу действий для наших вооруженных сил во Второй мировой войне. Многие карты уже пропали (я обнаружила один из подлинников Франклина Рузвельта, на котором были отмечены позиции союзных войск в Европе в 1945 году, и повесила его над камином), однако это место по-прежнему прекрасно подходило для планирования любой глобальной кампании. На этот раз мы не боролись с фашизмом или коммунизмом, тем не менее наша цель была также важной и смелой: содействовать защите прав и возможностям половины населения планеты.
В такой ситуации на карту мира можно было смотреть несколькими способами. Легко было перебирать одну проблему за другой. Бросьте дротик в карту, и вы, скорее всего, попадете в страну, где женщины сталкиваются с насилием и жестоким обращением, где в экономической системе не было места женщинам и где им не давали возможности заработать, где исключалось участие женщин в политической жизни. Не было совпадением, что страны, где значение женщины было существенно занижено, в большинстве своем характеризовались нестабильностью, внутренними конфликтами, экстремизмом и бедностью.
Это было изъяном всех тех, кто работал над формированием внешней политики Вашингтона. Однако спустя несколько лет я стала смотреть на это как на один из самых неоспоримых аргументов, почему поддержка женщин и девушек является не просто правильным шагом, но элементом продуманной и стратегически выверенной политики. Плохое обращение с женщинами, безусловно, было не единственной и не основной причиной наших проблем в Афганистане, где движение «Талибан» запретило девочкам ходить в школу и вынуждало женщин жить в средневековых условиях, или в Центральной Африке, где изнасилование стало распространенным методом ведения боевых действий. Однако эта взаимосвязь была неоспоримой, и дальнейшие исследования показали, что улучшение положения женщин способствовало разрешению различных конфликтов и стабилизации общества. «Женские проблемы» долгое время считались наиболее несущественным элементом внешней политики США и международной дипломатии, рассматриваясь в лучшем случае как сложная тема, над которой можно работать, но делать это вовсе не обязательно. Я убедилась в том, что такой подход на самом деле существенно подрывал нашу национальную безопасность.
На карту можно было посмотреть и другим способом. Вместо проблем можно было увидеть возможности. В мире было огромное количество женщин, находящих новые способы решения застарелых проблем. Они страстно желали учиться, владеть землей, организовать бизнес и баллотироваться на какой-либо пост. Если мы хотели взяться за какое-либо дело, то у нас были товарищества, чтобы заниматься этим делом, и лидеры, чтобы его обеспечивать. Я побуждала наше правительство, частный сектор, неправительственные и международные организации решать эти проблемы и смотреть на женщин не как на жертв, которых нужно спасать, а как на партнеров, с которыми необходимо сотрудничать.
В Белом доме у меня было два начальника моего аппарата, которые являлись незаменимыми спутниками в моих поездках. Мэгги Уильямс, которая в 1980-х годах работала со мной в Фонде защиты детей, была превосходным специалистом по связям с общественностью и одной из самых творческих и порядочных людей, которых я когда-либо знала. Она помогла мне определить свою политику, когда я была первой леди, и осталась моим близким другом и доверенным лицом. Мелани Вервир была вначале заместителем Мэгги, а затем ее преемницей. У нас было общество взаимного восхваления. Мелани и ее муж, Фил, учились в Джорджтаунском университете вместе с Биллом, и она стала выдающейся личностью в конгрессе США и в некоммерческой организации «Народ за американский путь». Ее энергия и интеллект были выше всяких похвал, а ее страсть защищать права женщин и девушек была просто бесподобна.
В последующие после конференции в Пекине годы имел место весьма существенный прогресс. Во многих странах законы, которые когда-то разрешали неравное обращение с женщинами и девушками, были отменены. В ООН была создана новая организация под названием «ООН-женщины», а Совет Безопасности утвердил резолюцию, признающую решающую роль женщин в миротворческой деятельности и в сфере безопасности. Представители Всемирного банка, Международного валютного фонда и других организаций расширили свои исследования по вопросу неиспользованного потенциала женщин в обеспечении экономического роста и социального прогресса. Поскольку женщины получили шанс работать, учиться и участвовать в жизни общества, в котором они живут, их экономический, социальный и политический вклад в эти сферы существенно увеличился.
Тем не менее, несмотря на этот прогресс, женщины и девушки по всему миру все еще составляют бóльшую часть больных, голодающих и бедствующих. По состоянию на конец 2013 года женщины занимали менее 22 % всех мест в парламентских структурах и в законодательных учреждениях в различных странах мира. В некоторых странах женщины не могут открыть банковский счет или подписать контракт. Более чем в ста странах существуют законы, которые ограничивают права женщин или запрещают им участвовать в экономической жизни страны. Двадцать лет назад американская женщина зарабатывала 72 цента там, где мужчина зарабатывал доллар. Сегодня равенства в этот отношении по-прежнему нет. Женщины также занимают большинство низкооплачиваемых должностей в США и почти три четверти всех рабочих мест в сфере, где они могут рассчитывать только на чаевые (речь идет об официантках, барменах, парикмахерах, труд которых оплачивается даже ниже, чем по тарифу средней почасовой работы). Тем временем только небольшой процент исполнительных директоров из рейтингового списка «500 крупнейших мировых компаний» — женщины. Короче говоря, борьба за полное участие женщин и девушек в жизни нашего общества предстоит еще долгая.
Столкнувшись с такими мрачными фактами, можно легко впасть в уныние. Вернувшись из Пекина в Белый дом, я, впадая в отчаяние от масштабов тех проблем, которые мы хотели решить, часто обнаруживала, что для утешения смотрела на портрет Элеаноры Рузвельт, который висел в моем кабинете. Пример, которым она служила в качестве бесстрашной первой леди и мужественного борца за права человека, вдохновлял и поддерживал меня. После смерти Франклина Рузвельта и окончания Второй мировой войны Элеанора представляла США в новой структуре — в Организации Объединенных Наций и помогала определить основные направления ее развития. Во время первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН, состоявшейся в Лондоне в начале 1946 года, она присоединилась к 16 другим женщинам-делегатам, опубликовавшим «открытое письмо женщинам всего мира», в котором они утверждали, что «женщины в различных странах находятся на разных уровнях участия в жизни своих стран», но «цель полного участия в жизни и обязательствах своих стран и мирового сообщества — это общая цель, для достижения которой женщины всего мира должны помогать друг другу». Слова Элеаноры о «полном участии» женщин почти 50 лет спустя нашли отражение в «Пекинской платформе действий» и всегда находили отклик у меня в душе.
